М а к с и м о в. Следы ума холодных наблюдений и сердца горестных замет?
Н и н а (подозрительно). Почему — горестных?
М а к с и м о в. Потому, что не смею переиначивать Пушкина. (Садится.) Ну, какие новости у доблестных гвардейцев?
Н и н а. Мировые! Комбату вчера Красное Знамя вручили.
М а к с и м о в. И сегодня Лозовой в преотличном настроении?
Н и н а (сухо). Настроение комбата… мне трудно узнать.
М а к с и м о в. Не очень он нараспашку. Сразу не разберешь.
Н и н а. Что ко мне он особенно суров, на все сто двадцать сразу разберете. (Нерешительно.) Можете вы на минутку забыть, что у вас шпала, а я рядовая?.. Скажите, как в армии оформляется… словом, перевод?
М а к с и м о в. Из связисток в разведчицы?
Н и н а. Из батальона в батальон.
М а к с и м о в (поражен). Вы? В другой батальон?
Входит связной, пожилой красноармеец К о р е ш к о в.
К о р е ш к о в (Максимову). Товарищ политрук, разрешите…
М а к с и м о в. Я интендант третьего ранга. Корреспондент.
К о р е ш к о в. Разрешите обратиться к…
Максимов неловко кивнул.
Я тебя, Нина, подменю…
Н и н а. Чего вдруг?
К о р е ш к о в. Комбат приказал. Ты к разведчикам давай на рысях. Далиев опять «языка» сцапал. Переводить требуется. Скорее, а то «языка» дивизия заберет. (Максимову, пока Нина собирается.) А я считал, корреспонденты — они политработники.
М а к с и м о в. Я беспартийный.
К о р е ш к о в. И я беспартийный был. А уже кандидат. Четвертый день. Долго обсудить меня не могли — в госпитале лежал. А заявление подал, еще когда путевку в Берлин получил.
М а к с и м о в (удивлен). Путевку? Какую?
К о р е ш к о в. А у нас в батальоне так решили: кто фрицу под Москвой хвост укоротил, тому, значит, путь на Берлин.
М а к с и м о в. Поговорить бы с вами. Но… (Нине.) Пошли.
Н и н а. Думаете, мне нужен провожатый?!
М а к с и м о в. Думаю, газете нужен материал о «языке».
Уходят. Слышится зуммер телефона.
К о р е ш к о в (отвечает). Травка слушает… Как не Травка? А я, Незабудка, по-твоему, лопух?.. Как тебя узнал? А ты такая пискля, что тебя и в Германии узнаю… Записываю… Так… Погоди… «Сосредоточение минометов противника. Точка. Заметно прибавилось и снайперов». Подпись — понимаю чья… Нинка где? Много будешь знать — скоро, пичужка, генеральшей станешь. (Дает сигнал отбоя.) Так. У фрица, выходит, подкрепление…
З а т е м н е н и е.
М а к с и м о в (на авансцене). Да, подкрепление пришло к фашистским войскам на всем западном направлении… Тогда это было нам на руку: значит, нашему командованию удалось дезориентировать противника. Значит, Берлин поверил, что именно здесь, на западном направлении, наши войска готовят зимнюю операцию. Словом, гитлеровцы попались на удочку! И перебросили сюда много сил. А насчет Сталинграда — они были уверены, что он обречен…
Высвечивается КП Лозового. Р а т о я н разговаривает по телефону. На табурете — насупившаяся санитарка К л а р а.
Р а т о я н. Так точно, груз отправляется к вам. Правда, Далиев его слегка подпортил, забыл приклад ватником обернуть… Благодарю, товарищ Тридцать третий. (Дав сигнал отбоя, Кларе.) Значит, неясностей никаких, товарищ Студенкина?
Входит Н и н а.
Н и н а. Разрешите, товарищ старший политрук?
Р а т о я н. Давай к телефону. Мы с Клавой разговор закончили.
К л а р а. Не Клава я. Клара. В честь Клары Цеткин.
Р а т о я н. Да ну? Тебе ж обязательно в берлинском рейхстаге побывать надо. Там Клара Цеткин, совсем больная, знаменитую речь произнесла. Про гитлеризм предупреждала… Я в медпункт. (Ушел.)
Клара плачет.
Н и н а. Ты что? Что случилось?
К л а р а. Я думала… замполит объявит, что мне медаль дают. Седьмого раненого вынесла — уже полагается, да? А он…
Н и н а. И ты в рев?
К л а р а. Ему фельдшерица доложила, что я… морально распущенная… И меня надо… (Рыдая.) Отчислить…
Н и н а. А ты докажи замполиту, что…
К л а р а. Докажешь… Фельдшерица застукала, как я… целовалась с лейтенантом… саперным. Уходил минное поле обезвреживать… И говорит… Кларочка, у меня предчувствие… И обнял меня. У меня защемило сердце, что не вернется. И я… его поцеловала. (Плачет.) Не вернулся. И с другими целовалась. Но не распущенная я. Просто… люди на смерть идут… А может, прав один из военторга. Говорит, в настоящей женщине заложен дух кокетства. Да?