К л а р а (строго). Эй, с колясочками! Стоп! Назад ходу нет! Движение одностороннее: только на Берлин! (Подозрительно.) А почему заграничный плакат?
Н и н а (появляется в форме младшего лейтенанта). Это датчане, надо пропустить. Наши вызволили из концлагеря.
К л а р а. Сейчас пропустим освобожденную Данию. (Машет флажком, уходит на шоссе.)
Приходит Е р и к е е в с катушкой провода.
Н и н а. Теперь — обходный провод вдоль фольварка.
Е р и к е е в. Вы бы покемарили. Вторые сутки без сна.
Н и н а (весело). На Берлин же!.. Ладно, двадцать минут. (Садится на ящик. Задремала.)
Ерикеев уходит. Возвращается К л а р а.
К л а р а (устало). Нюшка сменила меня. (Садится рядом с Ниной.)
Н и н а (проснулась). А вы здесь только вдвоем?
К л а р а. Еще ефрейтор. Пленных повел на пункт. Выходят из лесу — и хенде хох! Чистое кино.
Н и н а (улыбается). Здесь веселее, чем в санитарках?
К л а р а. Ну! Здесь мне даже полковники улыбаются… Интересно, какие платья будут носить после победы? Перед самой войной забрала я из мастерской креп-жоржетовое. Васильковое, а отделка белая. Боюсь, из моды вышло.
Н и н а. И в немодном хороша будешь.
К л а р а. Не смейся. Ты вот красивая. Не так даже красивая, как интересная. Шарм. Ну и офицерское звание, штаб дивизии. Наверно, влюбляются пачками, да?
Н и н а. Один бы полюбил.
К л а р а. А ты в него влюблена?
Н и н а. Нет. (Помолчав.) Я люблю его.
К л а р а. Разлюби!.. Не можешь, да? Невозможного нет. (Оживилась.) Забыла же того женоненавистника, а как переживала на Западном фронте! И этого забудешь… Слушай, а слезами не пробовала? Попробуй. Для самых бесчувственных наши слезы — как прямой наводкой!
Н и н а. Не родился человек, из-за кого заплачу.
К л а р а (после паузы). А может, все-таки любит?
Н и н а. Другую.
К л а р а. А тебе какое дело! Эх, не так уж, видно, любишь, а то дралась бы за свою любовь… Вольнонаемным, конечно, удобнее — и за косы оттаскать разлучницу можно… А ты еще партийная, да?
Нина отрицательно покачала головой.
Нет?! Ну я бы на твоем месте… Почему не подаешь?
Пауза.
Н и н а. Хотя бы потому, Клара, что разлучница-то вроде я.
К л а р а. Женатик? Многодетный, да?..
Нина молчит.
Большой начальник, Нина?
Н и н а. Герой Советского Союза.
К л а р а. Плохо! Скажут, на Героя нацелилась! Да еще от другой отбиваешь… Это против партийного устава, да?
Н и н а. Против совести. В партию надо, когда… чиста каждой мыслью.
Прибегает Ш о ф е р, из разбитных, с ведром.
Ш о ф е р. А где тут, девчаточки, водичка?
Н и н а. Среди девчаточек есть офицер.
Ш о ф е р. Извиняюсь, я полагал, вы — медицина.
Н и н а. Обратитесь, как положено.
Ш о ф е р (подтянулся). Товарищ младший лейтенант, разрешите…
Н и н а (Кларе). Покажите ему, где вода.
К л а р а. Белый сарай видишь? А слева — водоем.
Слышны беспорядочные выстрелы.
Ш о ф е р. Не волнуйтесь, у меня в кабине автомат.
Н и н а. Принесите! Всем водителям вооружиться!
Шофер убегает. Подползает Е р и к е е в.
Е р и к е е в. Немцы, товарищ младший лейтенант.
Н и н а. Сколько их?
Е р и к е е в. С десяток.
К л а р а. Может, они сдаваться?
Е р и к е е в. Эти — нет.
Возвращается Ш о ф е р с автоматом.
Ш о ф е р. Сыграю им траурный маршок композитора Шопена!
Н и н а. Без моей команды — ни выстрела. (Кларе.) Передай приказ водителям: занять круговую оборону!
Клара убегает.
Ш о ф е р. Обороняться? Под Берлином? Истребить их надо!
Н и н а. Я предложу им сложить оружие.
Ш о ф е р. Разрешите — я. Как-никак мужской голос.
Н и н а. Ничего, советский голос — и женский хорош. (Сложив ладони рупором, по-немецки.) Немедленно выходить по одному, бросить оружие! Выходить по одному! Живо!