С т и в е н (не отрываясь от газеты). Подождем даму.
Официантка уходит.
(Используя газету для прикрытия, опускает крупицу из зеленой коробочки в кофейную чашку Людмилы. Закуривает сигарету, пачку кладет на столик.)
Входит Л ю д м и л а, не замечает Кэтрин.
Л ю д м и л а (Стивену). Доброе утро.
С т и в е н (встает). Доброе утро. (Помогает ей сесть.)
Л ю д м и л а. Я вам звонила. Боялась — разбужу, а вас уже не было.
С т и в е н. Я проснулся рано. Захотелось побродить, четыре года не был в Филадельфии. Что вам на завтрак?
Л ю д м и л а. Мне… (Спешащей к ней Кэтрин.) Кэтти!
К э т р и н. Не ждала так рано? Не верила, что такая соня способна вылететь на рассвете?
Л ю д м и л а. Верила, верила. Знакомься, Стивен Элликот, журналист.
Стивен кланяется.
Догадываешься, чей сын?
К э т р и н. Догадываюсь, чей сын.
Л ю д м и л а (Стивену). Кэтрин Марвелл. Я вам рассказывала.
С т и в е н. Рад познакомиться с самой крупной американской специалисткой по поэзии… Маяковского.
К э т р и н. Настолько любите Маяковского?
С т и в е н. Настолько верю оценке Людмилы.
К э т р и н. Не верьте ее басням.
Л ю д м и л а. У нас говорят: соловья баснями не кормят.
К э т р и н. И «крупнейших специалисток по Маяковскому» тоже. Умираю, хочу лопать.
С т и в е н. По закону подлости, испарилась официантка. Как назло!
К э т р и н (указывая на пачку сигарет). Еще большее зло, что вы курите «Кемл»…
С т и в е н. А вам…
К э т р и н. А мне нужен только «Лаки-страйк».
С т и в е н. Попытаю счастья в баре. (Встает.) Только «Лаки-страйк»?
К э т р и н (вздыхает). Только. Не найдете в баре, поищите в вестибюле.
Л ю д м и л а. Ты ведь натощак не куришь.
К э т р и н. Просто я ловко скрываю свои пороки от образцово-показательных москвичек.
С т и в е н. Не хочу содействовать пробуждению вашего порока. (Садится.) После завтрака принесу вам «Лаки-страйк».
Подходит О ф и ц и а н т.
О ф и ц и а н т (Стивену). Простите, вы из номера 3017?
Стивен утвердительно кивает.
Вас срочно вызывает редакция. Телефонистка переключила на метрдотеля. Прошу.
С т и в е н (Людмиле). Вот вам удел журналиста. Даже позавтракать не дадут. (Кэтрин.) Извините. (Уходит в сопровождении Официанта.)
К э т р и н (стараясь улыбаться, тихо, но яростно отчитывает Людмилу). Черт тебя дернул!.. (Быстро, но вроде бы машинально меняет кофейную чашку Людмилы на чашку из прибора Стивена.) Вот так.
Л ю д м и л а (недоуменно). Зачем?
К э т р и н (возбужденно). Главное, твой поклонник ничего не заметил. А Кэтти, умница, заметила!
Л ю д м и л а. Поклонник? Какой бред!
К э т р и н. Поклонник — слабо сказано. Ты его так пленила, что он атакует тебя таблеткой, возбуждающей чувственность. Не из дешевых. Но теперь сам ее отведает.
Л ю д м и л а. Ты сошла с ума…
К э т р и н. Скорее он, раз поверил рекламе и так потратился. Уже видит, как ты страстно раскрываешь перед ним объятья…
Л ю д м и л а. Кэтти!
К э т р и н. Глупышка, это же он видит… Бедненький, а вдруг действие таблеток действительно соответствует рекламе — ему придется совсем скверно. (Смеется.) Хорошо, если в Филадельфии у него имеется знакомая снисходительная дама. Не то он вторично потратится…
Л ю д м и л а. На другую возбуждающую таблетку?
К э т р и н. На платную жрицу любви. (Хохочет.) За утоление ненасытной стрррасти надо платить. (Заметив приближающуюся О ф и ц и а н т к у.) В двенадцать сорок тебя ждут в университете.
Официантка ставит третий прибор для Кэтрин. Тут же возвращается С т и в е н.
С т и в е н (Людмиле). К полуночи требуют репортаж о посещении вами университета.
К э т р и н (Людмиле). С тобой носятся, как со звездой экрана. Вот что значит дружба с прессой!
С т и в е н. Пресса выполнила и ваше поручение. (Открывает пачку сигарет и щелкает зажигалкой.)
К э т р и н (восторженно). «Лаки-страйк»! Благодарю. (Неумело затягиваясь, кашляет.) «И жизнь хороша, и жить хорошо».