Ведущая показа уже стоял в центре сцены и ждал ее. Аплодисменты стихли, когда Гвендолин поднялась по ступенькам, и улыбка на лице ведущей медленно растворилась, стоило ей взглянуть на девушку внимательнее. Наконец она пожала руку Гвендолин и жестом пригласила ее к микрофону. Супермодель взяла его и обвела нас пустым, потерянным взглядом. Все замолчали, уставившись на нее.
- Жутковато, - прошептала мне Кейси, и я кивнула.
Женщина, сидевшая позади нас, громко сказала своей соседке:
- Она выглядит как наркоманка. Чертовски хороший пример для всех детей здесь! Ее нельзя было выпускать на сцену.
- Шшш, - оборвала ее другая женщина.
- Я просто сказала, - хмыкнула первая. – Да ты взгляни на ее волосы!
Мы все взглянули.
Ведущая, стоявшая возле Гвендолин, шепнула ей что-то на ухо, но лицо девушки не дрогнуло. Она прочистила горло. Мы ждали.
- Спасибо, что пригласили меня, - медленно сказала она, и все слегка расслабились. Кажется, все будет в порядке. – Это большая честь – находиться здесь сегодня и участвовать в жизни нового поколения моделей «Lakeview Models».
Ведущая нервно захлопала в ладоши, и собравшиеся присоединились к ней. Гвендолин все еще смотрела куда-то вдаль поверх наших голов. Аплодисменты стихли, и молчание снова затянулось. Я мысленно попросила Гвендолин сказать хоть что-нибудь, может, даже просто прокашляться, но она молчала. Как будто той Гвендолин Роджерс, чьи интервью мы читали и чьи фотографии разглядывали, никогда не существовало вовсе, а вместо нее перед нами сейчас стояла ее слабая копия, лишенная всяких сил. Девушка на сцене открыла рот, вдохнула, а я закрыла глаза, открыв их лишь тогда, когда снова услышала ее голос.
- И без лишних промедлений – давайте же начнем наше шоу! – несмотря ни на что, ее голос был твердым. Гвендолин провела рукой по волосам, на ее лице появилось подобие улыбки. Одно это легкое движение – и люди словно очнулись от странных чар, зашевелились и зашептались, а откуда-то с потолка полилась веселая музыка. Двое парней (один из них – Самнер) незаметно пробрались на сцену и теперь двигали ширмы, а на сцену упали яркие лучи света: желтый, зеленый, синий. Подиум начал сиять, на нем зажглись лампочки, которых мы раньше даже и не заметили, а громкий голос из динамиков объявил:
- Леди и джентльмены, мы приглашаем вас присоединиться к путешествию в мир красок! Великолепные впечатления… Новые идеи… Яркий потенциал… И все это – агентство «Lakeview Models», сегодня, в торговом центре «Lakeview»! Только для вас!
- Господи боже, - фыркнул кто-то позади нас.
На всему залу запрыгали световые пятна, музыка разрывала уши присутствующим, а модели вдруг начали появляться на сцене одна за другой, все с широкими улыбками в тридцать два зубы и независимым видом. Первой выходила девушка в шляпке, которая прошла по подиуму и подбросила свою шляпу в воздух в стиле Мэри Тайлер Мур. Шляпа приземлилась точно в руки одной из зрительниц, и женщина застыла, словно не зная, что ей делать дальше – бросить шляпу назад или оставить себе. Следом вышла девушка в длинном джинсовом жакете. В конце подиума она драматично скинула его с плеч и пошла назад, волоча его за собой по полу. Кто-то за моей спиной начал вслух рассуждать, сколько будет стоит химчистка, чтобы привести жакет в порядок. За ней последовала девушка в широких рваных джинсах и армейских ботинках. Она многозначительно улыбнулась, как бы намекая на что-то, и эффектно откинула волосы. Группа пожилых женщин возмущенно зашепталась о чем-то.
Все становилось только хуже. Музыка превратилась в странные завывания, а девушки выходили в вызывающей одежде и на огромных каблуках, вызывая лишь недовольство старших покупательниц. Все модели были похожи одна на другую, хоть и старались принимать яркие позы и играть с выражениями на лицах, словно пытаясь доказать, что они ничуть не хуже Гвендолин Роджерс. Сама же Гвендолин смотрела куда-то в сторону, как будто видеть все это было выше ее сил.
Для грандиозного финала показа, когда модели представляли наряды для Зимних танцев и новогодних вечеринок, все девушки вышли в одинаковых обтягивающих черных платьях, на высоченных шпильках и с зачесанными назад волосами. На губах каждой была ярко-красная помада, и каждое лицо казалось от этого еще бледнее, словно они все были больны. Девушки остановились, позируя, а мы зааплодировали (ну, по крайней мере, те, кто остался). Руководитель шоу, молодой парень в лиловом пиджаке с уоки-токи в руках, вышел на сцену, получая свою долю аплодисментов. Интересно, он осознавал, что все зрители старше сорока лет готовы были свернуть ему шею за это шоу?
На сцену снова пригласили Гвендолин, хотя в зале уже осталось не так много народу, как было вначале. Возможно, это было не так плохо, потому что Гвендолин выглядела ничуть не лучше, а на фоне моделей с их ярко-красными губами и в черных платьях она казалась еще более бледной. Пока фотографы делали снимки, она возвышалась над девушками, будучи выше любой из них. И, когда все они в очередной раз говорили «Сы-ыр!», Гвендолин Роджерс ударилась в слезы.
Никто не знал, как реагировать. Она просто внезапно начала плакать, слезы быстрыми потоками стекали по ее лицу, и ей было наплевать, что прямо сейчас она стоит посреди девушек, мечтающих быть, как она. Модели отодвинулись от нее, неуверенные, словно ее плач был заразной инфекцией. Никто не сделал ни единого шага к ней, никто не попытался помочь.
Затем мы увидели миссис Роджерс: она пробиралась по сцене через толпу, прижимая к груди сумку. Почти бегом она поднялась по ступенькам и подошла к дочери, которая издавала странные хрипяще-стонущие звуки. Я отвела взгляд, не желая пялиться на чужую боль. Я слышала, как они прошли мимо, и миссис Роджерс все повторяла:
- Все, что тебе нужно – немного отдохнуть, милая, - а Гвендолин шмыгала носом и отвечала:
- Это просто ужасно, они даже не понимают, какой это кошмар. Бедные девочки, они… - и снова начинала плакать.
Кейси внимательно наблюдала за ними, а затем схватила меня за плечо.
- Пошли отсюда.
Я кивнула и последовала за ней. Мы с трудом прокладывали себе дорогу мимо сцены. Весь холл внезапно наполнился людьми, и каждый старался докричаться или дотянуться до кого-то. Модели неловко переминались с ноги на ногу, кусая губы, а зрители выглядели растерянными и шокированными. Я почти потеряла Кейси в этой толпе голосов и парфюма и нашла ее уже на другом конце торгового центра.
- Ты можешь поверить в это? – спросила она, когда мы шли по направлению «Little Feet». – Просто провал, да еще и посреди показа! Она точно не в себе. Совсем чокнулась.
- Боже, Кейси! – я вдруг заволновалась, что Гвендолин может быть где-то неподалеку и услышать нас. – Ей просто нездоровится.
- Она с ума сошла, Хейвен, - авторитетно заявила подруга, открывая пачку жвачки и предлагая мне. – Красивая и сумасшедшая, вот это комбинация!
Мы приближались к Самнеру, который разговаривал с какой-то женщиной, старательно удерживающей за руку ребенка, а другой рукой держащей несколько пакетов одновременно. Ребенок тянул ее по направлению к магазину игрушек, но она твердо стояла на месте, крепко держа его за руку. Наконец, малыш потерял равновесие и шлепнулся на пол, но его мать была так занята диалогом с Самнером, что даже не заметила.
- Знаете, я не из тех, кто спорит, - услышали мы, подходя ближе, - но я действительно не считаю, что эти плакаты были написаны верно. Эта одежда… Это не та одежда, которую девочкам стоит надевать в школу. Что случилось со скромными джемперами? Почему они вдруг стали такими короткими и обтягивающими? Я совершенно не согласна со словами «Возвращение в школу» на этих вывесках.