— Хочу задать тебе нескромный вопрос, Юрий Данилыч, Только пойми меня правильно, наш разговор останется между нами, без последствий, чем бы он ни кончился.
— В чем вопрос, Федор Иваныч? Я не пластилин, и меня разминать не надо.
— Я могу дать тебе возможность заработать, если ты сделаешь доброе дело для моего хозяина.
— Речь идет о политике?
— Сейчас, куда ни глянь, все связано с политикой.
— Согласен, несложный вывод. Я ни на кого не работаю. Сам по себе. С политикой нынче на «вы» не получается. Трясина.
— Возможна серьезная поддержка. О моем визите к тебе никто не знает. Договариваться мы будем вдвоем.
— Знать бы о чем?
— Некоторые лица, чьи имена набирают в газетах заглавным шрифтом, нуждаются в весомом и серьезном компромате на Алексея Котельникова. Как мне известно, вы с ним накоротке, несмотря на то что он сделал тебе немало пакостей. Не хочешь отплатить ему тем же и получить за это финансовую и политическую поддержку?
Попов несколько минут молчал. Он вспомнил о тетрадке, которую однажды видел. Когда Котельников устроил на себя покушение, его с помпой и видеокамерами отвезли якобы в тяжелом состоянии в больницу. Шофер и телохранитель погибли, но в машине остался портфель претендента на губернаторский пост и его передали генералу. Попов обнаружил в нем дневник Котельникова. Судя по последним записям, он заплатил за спектакль с покушением пять тысяч долларов.
Для российской глубинки деньги немалые. В дневнике были и имена исполнителей — политическое алиби. Но тогда Попов решил вернуть дневник владельцу, — губернатор под колпаком — это очень выгодно. К тому же Попов не видел ни одной достойной фигуры на роль губернатора, с которой можно легко сработаться. Попов вернул портфель кандидату в целости и сохранности и даже не упомянул о дневнике, но зато Котельников вовремя сделал выводы и вскоре генерала перевели в Москву.
— Допустим, Федор Иваныч, я смогу собрать серьезный компромат на Котельникова.
— В какие сроки?
— В течение недели.
— Уникальный ответ!
— Только мы, как ты сказал, говорили откровенно и этот разговор останется между нами. У меня вполне закономерный вопрос: кто заказчик? Без ответа на этот вопрос мы не сможем продвинуться дальше.
— Я понимаю. Не стану скрывать, глупо. Речь идет о Марине Грановской. У нее есть интересы в Юго-Восточной Сибири, и она должна заручиться поддержкой губернатора. Ей нужны соответствующие рычаги.
— Что она может предложить мне за наводку? Сам я в эти игры играть не стану, а укажу место, куда надо прийти и что взять.
— Сто тысяч долларов наличными, поддержка и оплата предвыборной кампании в одномандатном округе. Округ выберут без тебя, тот, который находится под контролем хозяйки. Но на данный момент, как ты понимаешь, Юрий Данилыч, я делаю предложение от себя. Она о тебе ничего не знает. Я взял за основу реальные условия, на которые она пойдет. Завышать ставки бессмысленно. Это потолок!
— Я не купец и не торгуюсь. Меня эти условия устраивают. Встретимся через неделю, здесь же и обсудим детали.
— Лучше у меня на даче, так спокойнее. Деньги будут к сроку.
Корякин написал адрес своей дачи и ушел. Попов принялся за работу. Он следил за Котельниковым днем и ночью, гонялся за губернаторским мерседесом с мигалками на своих «жигулях» и через какое-то время знал о нем все. Но только один адрес вызвал у него интерес: офис на улице Герцена, куда губернатор всегда приезжал один и задерживался максимум на час. Ни в одной базе данных Котельникова этого адреса не было, но здание охранялось хорошо. Главный офис находился на втором этаже. Из подъезда жилого дома напротив Попов наблюдал в бинокль за кабинетом, куда приезжал губернатор. Окно кабинета имело решетку.
Появлялся губернатор обычно от шести до семи вечера, час сидел за столом и уходил.
Пришлось пойти на хитрость: дать взятку пожарным и устроить проверку.
Можно не пустить милицию, но только не пожарных. Часов в девять утра и нагрянули. Генерал надел мундир прапорщика и участвовал в проверке помещений на противопожарную безопасность. Пришлось очень долго убеждать охрану открыть заветный кабинет. Не хотели, но пришлось. Главное, Попов увидел там сейф и запомнил его марку, осмотрел стены, провода сигнализации и видеокамеру в левом углу под потолком. Выяснилось, что кабинет арендует некто Никита Котельников, возможно, сын, возможно, брат. Остальное Попова не интересовало. Схему помещений он получил от пожарников. На этом он считал свою часть работы завершенной. Стоило попотеть недельку за такой приличный гонорар!
Через неделю сделка состоялась. Его не обманули. Он получил и деньги, и номер округа, где должен был выдвинуть свою кандидатуру на выборы. Но лишь через год, а пока оставалось ждать и составлять предвыборные речи. Прошло еще две недели, и новый облом. Тут уж никакие нервы не выдержат! Встреча с Котельниковым перевернула все с ног на голову. Губернатор поручил поиски дневника тому, кто, по сути, его и украл! Либо старый лис догадался, чьих это рук дело, и решил дать отступного, вернув все на свои места, либо помнил, как генерал уже возвратил ему дневник после покушения. Ставка была слишком высока, чтобы проиграть партию.
Попов ехал на дачу к генералу Корякину. На что он рассчитывал, сказать трудно. Сделка завершена, обратного хода нет. А что мог сделать Корякин? Он всего лишь слуга миллиардерши.
Но с чего-то надо начинать, скрывать свои планы от Корякина не имеет смысла. У него целая армия головорезов, закончивших спецшколу Попова. А он знал, как и чему учат в его школе, сам же и учил будущих контрразведчиков.
Попов выбрал для поездки субботу и ранний час, когда люди видят самые сладкие сны. Впрочем, не все, конечно. Садовник проводил гостя к пруду, где бывший генерал в старой телогрейке ловил рыбу на удочку. Воздух стоял чистый, прозрачный, роса переливалась радугой в лучах восходящего солнца. Увидев Попова, Корякин удивился не меньше, чем Попов, когда к нему пришел бывший коллега.
— Каким ветром, Юрий Данилыч?! Я уж думал, более не свидимся.
— Дьявол нас одной веревочкой повязал.
— Я атеист. В духов не верю.
— В сорок четвертом генерал-полковника Куценко чуть под трибунал не отдали за разглашение государственной тайны. А он позвонил напрямую фельдмаршалу Грубберу и сказал: «Сдавай оружие и спасешь солдат. В шесть утра я начинаю наступление с юга, и тогда пощады не жди!» Наглец, конечно, но под трибунал его так и не отдали, потому что сдержал слово, данное врагу, и разбил его в пух и прах.
— Какой же он наглец, если его силы превышали вражеские вдвое? Вот если б наоборот. Так на каком фронте ты намерен наступать, Юрий Данилыч?
— Пришел за советом. Без тебя не решить.
— Наглец, конечно. Валяй дальше, слушаю.
— Котельников нанял меня найти дневник и вернуть ему. Ставка — пост гендиректора металлургического гиганта. А что это значит — тебе объяснять не надо.
— Да… Есть за что поломать копья. А если блефует?
— Он свой ход первым делает, а я отвечаю.
— Логично. Пришел бы ты, Юрий Данилыч, днем раньше, я бы тебе посочувствовал. Но в наше время нет постоянства. Человеческая жизнь, как пыльца ветром сдувается. Так и летаем с цветка на цветок, а в результате одни гибриды вырастают, мутанты и монстры. Был я у тебя, дело предлагал. Была у меня сила, а ты на мели сидел. В мгновение ока все переменилось. Теперь ты на пути к вершине, а я, видишь, на мели. Вода сапоги не прикрывает, и не знаю, что выловлю в мутной водице. Предлагай условия.
— Твои тебе и возвращаю. Сто тысяч не тронуты, а остальное — на твой выбор.
— Мне и этого хватит. Как ты там говаривал? Я уже стар на побегушках быть, но место укажу. То и от меня получишь. Только там не офис паршивый в развалюхе, а крепость. Грановская мне ныне никто! Ушел я от нее. Но десяток моих верных парней там остался. Помогут по старой памяти, но их мало. В усадьбе десятка три таких, можно голову свернуть. Мне гонорар потом заплатить, сочтемся, а для начала найди профессионалов. И не тех, кто кулаками размахивать может, а тех, кто головой работает: сигнализация, суперсейф в ее спальне, никаких ключей, цифровые коды и отпечатки ее пальцев. Одна промашка, и все кончено. Минер ошибается один раз. Не жалей денег на таких спецов, если ты их, конечно, найдешь.