Шмедес сидел на высоком пне в накинутом на острые плечи кителе. Его худое тело мелко тряслось то ли от скопившегося в лесу холода, то ли от потрясения после услышанного рассказа об одном из самых страшных и кровавых заклятий, о котором ему поведал Фандер.
Фриц нервно мял пальцами не прикуренную, совершенно отсыревшую сигарету, уставившись неподвижным взглядом себе под ноги, где в сырой и серой подстилке лежали разбухшие от влаги старые еловые шишки. Он медленно покачал головой из стороны в сторону, словно пробуя на тяжесть полюсы возможных решений.
- Знаете, Фандер, - начал он после долгого молчания, - однажды я два года провёл в Тибете - был в экспедиции. В числе немногих я искал пути к богам, дороги к великим знаниям, бессмертию, неограниченной власти. Не многим удалось вернуться из этого путешествия. Меня спас случай.
Он вскинул на спутника воспалённые хронической усталостью глаза, в которых ярко горело озарение.
- С небольшим отрядом мы начали подниматься на гору Кайлас. Нас застигла сильная буря. Я обморозил ноги и был вынужден вернуться. Остальным это не удалось. Меня долго лечили, ампутировали часть пальцев, спасая от гангрены, и, находясь в двух шагах от цели нашего поиска, я понял одну истину. Очень важную, Фандер. Очень.
Он поднялся с пенька, подёргал острыми плечами, глубже кутаясь в китель от окружающих сырости и холода. Фандер заметил дрожание его подбородка, и то, как колеблется, то отслаиваясь, то снова прилипая к телу, его тень. Ничего постоянного не было в этом человеке. Он был словно соткан из сомнений до самой последней нити собственного существа. Голос Шмедеса звучал негромко, уверенно, но в его словах не было того убеждения, с которым увлекают на свою сторону слушателей.
Эта перемена случилась с Фрицем, едва Фандер закончил свой рассказ о цене заклятия, которую обязано заплатить то самое "железное чудовище", что пожаловало из сна в реальную жизнь в образе бригаденфюрера СС Шмедеса. Получив долгожданный ценник на желанную услугу, оно теперь торговалось само с собой, стараясь убедить себя в необходимости выбора.
- Вынужденно оказавшись у подножья горы, я понял о ней и её обитателях больше, чем те, кто ушёл на вершину. Я лечился, и мы долго ждали возвращения ушедших на Кайлас отрядов. Сначала одного, затем другого, потом третьего... Я общался с носильщиками, пекарями, погонщиками, скотоводами - со всем тем жутким отребьем, что обслуживало у подножья тех, кто стремился на гору. Среди них были и те, кто, как и я, вернулся с половины пути, потеряв не только пальцы ног, но и ноги, руки, получив другие увечья. Но больше было тех, кто был искалечен духовно - разочарованием! К увечьям можно привыкнуть, освоиться с ними, но с разочарованием - никогда!.. Каждый из этих людей проделал какую-то свою часть пути - кто дальше, кто ближе, но все вместе они складывали - каждый из своих обрывков - более достоверную картину тайны Кайлас. Они знали гораздо больше всех тех глупцов, что ушли к вершине, к её каменным зеркалам. Знаете почему?
Нервно и торопливо похлопав себя по карманам, Шмедес снова достал сигарету, но не стал, как прежде, мять её в пальцах, а сразу прикурил, жадно делая глубокие затяжки.
- Потому, что смельчаки не вернулись, - произнёс он после того, как медленно выдохнул табачный дым. - Каков смысл в поиске знаний, если ты не сможешь их передать? Обрести - да! Но не передать, Фандер! Не передать никому, так и оставив тайну неразгаданной. И как же обидно и горько, когда понимаешь, что весь этот сонм калек и уродов, полуграмотных и ничтожных, знает гораздо больше того, что в состоянии понять вообще! Лучше быть живым и знать хоть что-то, чем познать всё!.. и не вернуться.
Он охватил собственные плечи и несколько раз нервно прошёлся между деревьями туда-сюда, и остановился перед Фандером, спешно, словно в последний раз, сделав затяжку из почти догоревшей сигареты.
- Именно сидя в какой-то убогой и вонючей дыре, которую называли чайханой, там, у подножья священной горы, я впервые услышал о таких, как вы. Мне рассказали, что были и те, кто вернулся оттуда. Но это уходили одни люди, а возвращались совершенно иные. Гора их изменяла до неузнаваемости, и они спешили прочь, унося в люди порученную тайну - тайные знания о невероятных могуществе и силе, чтобы никогда и ни с кем ними не делиться. Понимаете меня, Фандер?
Колдун стоял молча и безотрывно следил за своим собеседником, слушая его возбуждённый голос и ожидая его решения.