- Ваше волнение не имеет смысла, - сказал Максим, вставая с кровати и подходя к тумбочке, чтобы поставить кружку с недопитым и уже остывшим чаем. Сделав это, он взял конверт. Быстро бросив полотенце, Пучкин сделал попытку выхватить его из рук Максима, но сил для этого оказалось не так много. Гость был проворнее. Пучкин лишь скривился от боли и досады, хватаясь руками за свой выпирающий живот.
Повертев в руках конверт, узнав теснённый на печати знак, Максим вернул конверт Василию.
- Что он вам пишет? Без вашего согласия я не хочу рыться в вашей корреспонденции, хотя имею полное право изъять любой предмет, который посчитаю причастным к расследуемому делу.
Пучкин, осторожно, по очереди спустил ноги с кровати и стал на пол коричневыми иссушенными страшной хворью стопами.
- Вы поможете мне выйти на улицу? Одного здесь не имеют права отпускать.
- Наверное, надо спросить об этом доктора? - догадался Григорьев.
- Будьте добры, - тяжело вздохнул Пучкин. - Стены меня угнетают. Их слишком много было в моей жизни в последнее время. Хочу весны и воздуха.
- Я не думаю, что кто-то будет против, - ответил Максим, который к этому моменту чувствовал себя гораздо увереннее. Он вышел из палаты, чтобы разыскать доктора Васильеву.
- Двадцать, - произнёс грудным, гудящим голосом толстый розовощёкий лифтёр, глядя на стоящего перед раскрытыми дверьми лифта Григорьева. Пучкин, обхватив своими узловатыми коричневыми руками выпадающий живот, терпеливо, скорчившись, сидел в кресле-каталке. - Иначе прыгай со своим негром по лестнице. Двадцать гривен.
- Это больной человек, - Максим указал на своего спутника в каталке.
- Мне то что? - пожевал пухлыми губами лифтёр. - Хоть мертвяк. - И надменно повторил: - Двадцать гривен.
Вместо долгожданных купюр ему было предъявлено удостоверение. Молча отступив в сторону, лифтёр дал возможность пассажирам войти в лифт и нажал кнопку спуска вниз. На первом этаже он намеренно тряхнул кабину, дважды быстро нажав кнопку остановки. Пучкин навалился на живот и всхлипнул от боли.
Выкатив каталку на спуск во двор, Григорьев хотел было вернуться назад к лифту, чтобы по-мужски разобраться с наглостью бездушного человека, но Пучкин, запинаясь от боли, остановил его, вцепившись ледяными костями своей руки в запястье спутника.
- Не надо. Бедный человек. Не трогайте его.
Что он имел ввиду под этим: бедность духовную или материальную - невозможно было понять.
- Не будем портить прогулку. Сейчас всё пройдёт. Визите меня куда-нибудь отсюда.
Быстро успокоившись одним глубоким вздохом, Максим покатил каталку по дорожке внутрь больничного двора. Жаркое солнце пыталось прогреть довольно прохладный воздух, землю, выпуская жизнь из разбухших почек на деревьях. Задорно щебетали пташки, шныряя меж ещё голых ветвей невысоких молодых деревьев.
- Где будет удобнее? - спросил Максим, когда они оказались в центре небольшого скверика.
- Давайте туда, - указал Пучкин костлявым пальцем в сторону ближайшей лавки, а когда они оказались на месте, попросил помощи, чтобы пересесть из каталки на скамейку. - Хочу посидеть, как человек. Спасибо вам. Вы курите?
- Нет... Точнее, стараюсь не курить, - предпочёл признаться Максим.
- Жаль, - вздохнул его спутник, жмуря глаза в блаженстве, подставляя лицо свежему холодному бризу. - Я тоже никогда не курил. А сейчас бы хотелось просто услышать запах сигаретного дыма.
Осмотревшись, Максим заметил недалеко человека, который сидел на лавочке и курил, разговаривая с кем-то по телефону. Через минуту Пучкин сидел и держал за фильтр дымящуюся сигарету, с наслаждением вдыхая аромат дыма - не куря, просто обоняя.
- Спасибо, - поблагодарил он. - Слабости и привычки - это не всегда плохо. Плохо, когда в маленькой камере курят сразу тридцать человек. Вы знаете, как это?
Максим не знал. За несколько лет учёбы и службы он лишь раз был в камере тюрьмы - на практике. Допросы задержанных всегда проводились в специальных кабинетах, комнатах для допросов.
- Кто был с вами в ту ночь? - спросил Максим. - Василий Андреевич, я не вижу никакого смысла в том, что вы не хотите называть этого человека. Если он угрожал вам - нет смысла и в его угрозах, если учитывать ваши нынешние положение и состояние.
Пучкин тихо засмеялся.
- Вы мне нравитесь, Максим. Вы правы. Смысла никакого. Но и не угрожал мне никто. И я никому ничего не обещал. Мне просто до чёртиков не хочется портить своё главное резюме предательством человека, который мне помог.
- Помог убить жену?
- Вы не понимаете, - зажмурившись от удовольствия обоняемого дыма, тихо произнёс Пучкин. - Помните, я говорил, что всё не случайно?