Теперь пришла очередь Максима улыбаться оговорке начальника.
- Так вроде ж правильно кладу.
- В общем-то - да, - согласился генерал. - Но не на том пути. Вы говорите, что Пучкин безнадёжен?
- Так точно. Врачи дают ему всего несколько дней.
- Воспользуемся возможностью. Дело будет закрыто, как раскрытое по смерти главного фигуранта. Ему всё равно, а наши показатели только выиграют. И в суде не будет необходимости пояснять все эти странности.
- Память о человеке - это важно, товарищ генерал.
- Я хорошо понимаю ваши моральные принципы, Максим Фадеевич. Но оставим всё, как есть. Есть чистосердечное признание Пучкина. Этого вполне достаточно и это прямое распоряжение. Понимаете меня?
- Так точно, - пришлось согласиться Максиму. - Тогда не имеет смысла продолжать следственные действия по этому делу.
- Не спешите, - остановил его Москаль. - Искать Инквизитора вы всё равно будете. Для этого мы будем проводить следствие по заявлению гражданки Тунангаевой.
- Она не подавала никаких заявлений, - удивился Григорьев.
- Подал его адвокат Митягин. Оно уже оформлено отдельным делом. Вы скоро с ним ознакомитесь. Вкратце скажу, что женщина уверена, покушение совершалось на неё. Тем более, это подтверждается её последними показаниями. Поспешите переоформить протокол, чтобы там не фигурировал Пучкин, и смело вводите его в новое дело. Ни Тунангаева, ни Митягин не против.
- Я понял, - сказал Максим. Не оставалось ничего, как подчиниться.
- Как работается с капитаном Савченко?
- Спасибо. Он мне за этот день очень помог.
- С коллективом проблем нет?
- Никак нет, товарищ генерал.
- И с Барсуком?
- Полковник Босар обещал предоставить мне все документы, которые проходили по делу Пучкина, но...
- Не беспокойтесь, - сказал генерал. - Я пообщаюсь с ним более серьёзно. У вас скоро будут все необходимые материалы. Но только для ознакомления, Максим Фадеевич - понимаете меня?
- Прекрасно.
- Тогда направляйте все свои усилия на розыск Инквизитора. Найти его следует немедленно, иначе... С завтрашнего дня у вас будет другой напарник, которым вы можете распоряжаться на своё усмотрение - вы главный. Работаете вы хорошо. Надеюсь, что так будет и дальше. Благодаря вам, мне есть, что докладывать министру.
Эти слова можно было принимать, как завершение беседы. Максим встал со своего места.
- Разрешите идти?
- Не спешите, - остановил его Москаль. - Если есть минутка, конечно?
- Так точно, - ответил Григорьев, опускаясь обратно в кресло. - Есть.
Достав из кармана водительские права Максима, генерал положил их перед подчинённым.
- Забрать их у Могиканина было непросто. Но я думаю, что вы должны иметь максимальную свободу в действиях по розыску особо опасного преступника. Также я получил заключение экспертизы по поводу состояния вашего здоровья. Кстати, как вы себя чувствуете?
- Неплохо, - признался Максим.
- Да, специалисты говорят, что вы получили незначительную дозу яда.
- Яда?!
- Именно. Не вы первый. Наверняка знаете, что ваших предшественников, Якушина и Семченко также пытались отравить. Тогда было гораздо серьёзнее, чем с вами. Но я думаю, что в вашем случае была ошибка отравителя. И это совпадение я не склонен считать случайностью.
- Я не могу припомнить момента, когда меня могли отравить.
- С этим будет разбираться специальная следственная группа, - уверил генерал. - А вы всё-таки подумайте. Яд, который был обнаружен в вашем организме немного отличается от того, каким были отравлены Якушин и Семченко, но эксперты уверены, что эта разница зависит от дозы - вы получили малую. Поэтому, Максим Фадеевич, подробно опишите вчерашний свой день, а утром лично передайте мне ваш отчёт и соображения, если таковые будут. Это тоже распоряжение.
- Так точно, - кивнул Максим, мысленно мечась в догадках, что он может написать в завтрашней докладной. - Будет сделано.
- Ваши планы на ближайшее время?
- Через несколько дней будет готова почерковедческая экспертиза письма, которое получил Пучкин.
- Что говорят эксперты?
- Предварительно, что написано человеком, который превосходно владеет старинным способом письма. Каллиграфию он изучал серьёзно. Манера письма говорит о том, что, скорее всего, автор письма владеет одним из европейских языков: французским, испанским или итальянским. Возможно - румынским. Русский и украинский для него не родные, но знает он их досконально. И оттиск на конверте - печать Святой Инквизиции. В этом я уверен полностью.
- То есть - он иностранец? - предположил Москаль.
- Наверняка. Одно только имя в подписи наталкивает на этот вывод, если это, конечно, не сетевой псевдоним. Димитр - явно не русское или украинское имя. Когда будет готов портрет преступника по словам Пучкина - я направил к нему нашего художника, внимательно изучу иностранные религиозные миссии, а заодно и секты, которые отличаются реакцией на различного рода специалистов по психоэнергетике. Сделаю запрос в таможенную службу, и попрошу сделать выборку по священникам, которые имеют имя Димитр и въехали в Украину за последние пять-семь лет.