- Тима! Тебя мент спрашивает.
Из комнаты вышла высокая пожилая женщина в белой шапочке и халатике.
- Вы ко мне? - спросила она, подходя.
- И к вам тоже. Я вообще-то к Денису Пучкину.
- Вы от его отца?
- Да, следователь.
- Что требуется от меня?
- Я хочу увидеть Дениса. Как он?
- Мальчик хороший. Правда, очень непослушный, гиперактивный.
- Минутку! - воскликнул Максим, поймав себя на мысли, что всё это было бы неплохо зафиксировать. Он достал телефон и включил съёмку, пояснив: - Я потом покажу это Василию Андреевичу. Он просил.
Несколькими движениями поправив только ей известные проблемы в причёске, врач улыбнулась и заново начала рассказ.
- Денис очень хороший мальчик. Но непослушный и очень активный. Иногда приходится его ругать. Но это нормально для ребёнка, который очень долго был лежачим. Лечение проходит нормально. После успешной операции проводим курс химиотерапии. Без осложнений. Дениска выздоравливает. Десять дней назад сняли швы. Ранка сухая, чистая. Всё в порядке...
Неожиданный звонкий детский крик зазвенел в коридоре отделения.
- Папка!
Худой, немного бледный мальчишка выбежал из каких-то дверей и во весь опор помчал к стоящим людям. Короткая маечка подпрыгивала на худых плечах, оголяя живот, открывая долгий бордовый шрам. Максим успел перевести камеру телефона на него и заснял радость бегущего навстречу малыша.
- Вот, сами можете судить, - с наигранной суровостью вздохнула врач. - Это и есть наш Денис Пучкин. Будем выписывать дней через десять, как полностью выздоровевшего. Правда, Дениска?
Не добежав несколько шагов, мальчик остановился, и, теребя свою майку, внимательно изучал ясными и живыми глазами высокого мужчину. Максим, продолжая снимать, присел.
- Вы от моего папки? - тихо, почти шёпотом, спросил ребёнок.
- Да, от твоего папки. Он очень за тебя переживает. Очень любит и просит быть послушным. Он передал тебе подарок.
- Папа, - обращаясь на камеру сказал мальчишка, - я обещаю, что скоро буду всех слушаться. Я буду здоровым и сильным. Буду смотреть за бабушкой, когда она станет совсем старенькой. Я буду хорошо учиться и долго жить. Я уже выздоровел. Мне почти не делают уколов. Я тебя люблю.
Маленькими шажками Денис подошёл ближе и поцеловал телефон прямо в камеру.
Максим оторопел, окаменел, не смея сделать даже вдоха после увиденного. В его сознании набатом били слова, которые недавно услышал от доктора Васильевой о том, что такие люди понимают и знают гораздо больше остальных, независимо от возраста. Защемило в груди и невыносимо запекло в глазах.
Пацан коснулся рукой волос на голове Максима, потом погладил свой лысый череп.
- А я совсем лысый, как взрослый.
- Ничего, через месяц-два у тебя будут настоящие волосы, как у мужчины, - уверила его врач.
Денис улыбнулся.
- Меня скоро выписывают. Буду готовиться к школе. Я очень хочу в школу. Буду учиться.
Он подошёл и обнял Максима.
- Обнимите моего папку также. Я знаю, что он умирает. Я его никогда не увижу больше, но всегда буду помнить. Попросите, чтобы он не боялся. Как вас зовут?
- Меня Максимом. Максимом Фадеевичем.
Отстранившись, мальчик протянул ладошку.
- Будем знакомы, Максим? Денис.
Почувствовав в своей руки прохладу детской ладошки, Максим уже не мог контролировать себя. Он схватил и прижал к себе ребёнка, давясь духотой и жаром собственных слёз, поднял мальца на руки.
Врач, которую звали здесь Тимой, всё поняла. Она пошла впереди.
- Идите за мной. Я покажу, где палата Дениса. Думаю, что он будет не против, если сегодня его уложит спать папин друг.
Через несколько минут, уже засыпая на руке Григорьева, Денис Пучкин прошептал.
- Когда вы увидите папку?
- Я сразу поеду к нему. Сразу, как только ты заснёшь.
- Я уже сплю. Обещайте, что ещё будете приезжать ко мне. Я хочу быть вашим другом.
- Отвечаю! Это будет настоящая мужская дружба, - поцеловал его в лысую макушку Максим.
Когда он вышел из палаты в коридор отделения, его встретила Лидия Леонидовна.
- Простите меня старую, - произнесла она тихо, - но я совершенно забыла спросить вашего имени, добрый человек.
- Зовут меня Максимом Фадеевичем. Старший лейтенант Григорьев. Следователь по делу вашего сына.
- Вы?! - воскликнула женщина и тотчас зажала рот сразу двумя руками. Изумление исказило её лицо.
- Простите, - сказал Максим и пошёл на выход.
Он не видел, как женщина перекрестила его вслед.
Поднявшись по гулкой и пустой лестнице паллиативного отделения больницы, Максим протянул руку, чтобы открыть дверь с матовым стеклом, на котором было написано красной, местами облупившейся краской "ХОСПИС 4 эт.", но она отворилась сама, и навстречу ему вышел в человек в чёрном костюме, с высоким белым воротничком. На шее вышедшего висел блестящий атласный сиреневый шарф, а в руках он держал небольшую толстенькую книжицу и чётки с распятием. После хорошо освещённого коридора отделения, попав в сумрак лестницы, человек не заметил стоящего Максима и столкнулся с ним, икнул от испуга и торопливо отступил к стене на пару шагов.