Уважаемые радиослушатели радио "Судьба", наш коллектив напоминает, что прежде, чем отправляться куда-либо, будьте добры предупреждать об этом своих родных и близких, а если всё-таки случилось заблудиться, постарайтесь успокоиться и собраться мыслями, чтобы благополучно вернуться домой к своим любимым людям. В эфире нашего радио для вас группа "Пилот" с композицией "Рок".
Пересекая магистрали страны,
Запоминая номера дорог,
Мы, считая столбы,
Не заметили, как пришёл срок...
Приглушенное радио шелестело словами непонятной песни, холодный и низкий туман выползал из леса на затихающее в серости раннего вечера село. От недавнего почти знойного дня поздней весны не осталось и следа. Холод дремучего леса спешил заполнить ближайшие дворы, запотевая густой росой на окнах нетопленных хат.
Зоряна, сухой, избитой чёрными трещинами от тяжкой работы морщин, ладонью стёрла росу с окошка веранды. Она видела, как густой серый вечер наполнял сумраком село и сползал дальше - в колхозные поля, втягивая за собой в посёлок смоляную темень из застывшего в черноте близкого леса. Дёрнув озябшими плечами, Зоряна задумчиво покатала по клеёнке стола пустую кружку. Глядя через протёртое от росы оконце на скупые огни рано засыпающего села, она особенно остро почувствовала всю тугу своей одинокой и нелёгкой бабьей жизни.
Ещё на рассвете, после утренней дойки и кормления скотины, поняв, что наконец-то запоздалая весна решила одарить мир настоящим теплом, Зоряна наметила себе план работы на день. Всего-то понемногу, в недужую бабью силу и на седьмой десяток годков. Но в селе за работу только возьмись, а новая в очереди станет, не спрашивая ни о возрасте, ни о здоровье, ни о беспомощном одиночестве.
Первым делом сняла вторые рамы в хате, вычистила печь, затем перемазала её свежей глиной, которую натоптала во дворе, и побелила. После чего, остатком гашеной извести подкрасила стволы всех фруктовых деревьях в небольшом саду; прибрала в птичьем загоне, в который после долгой зимы без слёз от едкого аммиачного духа невозможно было зайти; вывезла на скрипящей тачке добрую четверть из кучи накопившегося за зиму гноя на непаханый огород; выгребла прошлогодний отцвет из палисадника; прорыхлила грядки с тюльпанами; подлатала, а кое-где и заменила выбитые сельскими беглыми собаками штакетины в заборе и до темноты ещё успела железной щёткой отчистить отставшую за зиму краску и ржавчину с половины ворот и калитки, готовя их к завтрашней покраске. Все эти дела, не считая обязательных хлопот по кормлению и дойке скотины (которой у Зоряны было не много не мало, а трёхлетняя тёлочка, два годовалых телка, купленный под Рождество молодой свин, с три десятка кур, гусей, индюков и четырёх коз с одним старым, вонючим, но невероятно умным цапом), она успела закончить к вечерней зорьке, и после дойки, вернулась в хату, вдруг поняв, что снимать рамы и проветривать хату всё-таки поспешила.
Захватившись первыми, по-настоящему весенними хлопотами по хозяйству, она слишком увлеклась, позабыв, что весна - всё-таки не лето. Она хоть и ласкает мир теплом, но с холодом не борется, а лишь украшает цветом сады. Мазаную и белёную печь теперь топить было нельзя, и Зоряне предстояла долгая ночь наедине с холодом и собственной одинокой неустроенностью. Через одинарные окна, пришедший из леса холод быстро студил хату.
Роса снова облепила оконце, а кое-где заморозок невидимой кистью набросал ледяных кружевных перьев. Протерев его, Зоряна налила в кружку холодного молока и отломила от чёрствой хлебины кусок. Молоко она кое-как глотнула, почувствовав, какой стылой тяжестью оно стекло в желудок, но кусок хлеба ни прожевать, ни проглотить не смогла. Тихие слёзы затянули ей глаза. Мир за протёртым оконцем расплылся от переживаемого горя.
Долго плакать и сетовать она была не привычна, даже если на эти чувства оставались пустые и долгие ночи. По молодости, в первые годы, когда осталась вдовой с двумя малолетними детьми на руках, жалеть себя за судьбу было некогда - работа в колхозе и детишки не оставляли времени. По мужу не скучала и не тосковала. Он пьяным упал в молотилку на току, и завершение его жизни представлялось ей полностью закономерным. Чего жалеть дураков?