– Ну вот, я же говорил – все будет нормально! У нее еще лет двадцать беззаботной жизни впереди, – поспешил успокоить меня гуру, не сводя глаз с удаляющейся женской фигуры. – И вообще, очень многое у нее впереди… А так же сзади.
Я укоризненно посмотрел на Андрея, враз позабывшего о предстоящем кошмаре полета, и только головой покачал.
– Много ты понимаешь! – тут же набросился на меня экстрасенс. – Мне, между прочим, благодарность из Космоса приходит через женщин. Поэтому я при каждой встрече с представительницей противоположного пола сразу стараюсь прикинуть размеры этой благодарности. А также форму оплаты.
Андрей, видимо, собирался продолжить эту животрепещущую тему, но тут объявили посадку, и неукротимый людской поток повлек нас к выходу.
Стоило нам опуститься в кресла и прислушаться к ровному гулу прогреваемых моторов, как «великий и ужасный» потребовал у стюардессы сто грамм и конфетку. В ответ на возмущенный отказ, он что-то прошептал ей на ушко, отчего девушка зарделась, словно знамя революции, и через минуту принесла заказ. На лице экстрасенса, единым духом опрокинувшего в себя содержимое пластикового стаканчика, проступило выражение абсолютной гармонии.
– Ну, вот, – пояснил он, блаженно жмурясь. – Теперь я на полчаса избавлен от душевных мук. Да не переживай ты так! Скоро и вам, простым смертным, принесут чего-нибудь стрессоснимающего.
Процедура снятия стресса у Андрея повторялась через каждые полчаса, так что к моменту приземления мой гуру оказался в состоянии близком к нирване: то есть ничего не замечал, ничего не осознавал и, естественно, не мог самостоятельно передвигаться. Когда я взвалил его на плечо под сочувствующие взгляды окружающих, смысл моей миссии сразу прояснился:
мне предстояло на целых две недели стать основным средством передвижения «великого и ужасного».
По прибытию в аэропорт Хургады я прислонил Андрея к одной из конструкций, поддерживающей натянутую над клочком пустыни крышу, и занялся заполнением въездных документов. Хорошо, что за последние два года мне удалось продвинуться в штудировании английского, так что заполнить простенькие карточки не составило большого труда. Зато трудновато было тащить в одной руке чемоданы, а второй поддерживать моего дражайшего гуру. Наконец, мы погрузились в здоровенный автобус, и я смутно понадеялся, что мои мучения закончились.
Увы, это оказалось не так, – пришлось еще основательно помучиться при заселении в гостиницу. Хотя сама процедура была крайне проста, но Андрей неожиданно вышел из алкогольного транса и, преисполнившись энергии, попытался сбежать от меня, дабы немедленно обследовать окрестности на предмет поиска всевозможных следов пропавшей дочери. Только закрыв за собой дверь номера, и сгрузив задремавшего после всплеска жизненной активности экстрасенса на кровать, я смог-таки вздохнуть спокойно.
Утром меня разбудили слабые стоны, доносившиеся с соседней кровати. Приоткрыв один глаз я получил возможность лицезреть экстрасенса Андрюшу, сидящего в позе отнюдь не лотоса, а скорее обезвоженного фикуса. Сейчас он вполне мог служить моделью для очередной скульптуры Церетели под названием «Похмельный синдром России».
– И чего ты зря страдаешь? – сурово вопросил я Андрея, судорожно прижимавшего ладони к вискам. – На тебя без слез смотреть невозможно. Не жмись, распечатывай заначку.
– Да, я ее уже час назад распечатал, – горестно поведал мне экстрасенс. – Не помогает. В висках ломит так, будто мне стальной обруч на голову натянули на пять размеров меньше положенного. Между прочим, я этот чертов обруч на своей бестолковке почувствовал сразу, как мы приземлились. Думал, пройдет… На плечи, кстати, тоже что-то давит…
– Погоди, у меня какие-то таблетки есть.
И я начал перерывать чемодан.
Вместе с таблетками, потраченными на лечение страждущего, из чемодана на свет был извлечен маленький кипятильник – вещь безусловно ценная и нужная. Особенно если учесть, что завтрака нам не полагалось. Так же, впрочем, как и обеда. С аппетитом поедая прихваченные из самолета булочки, и запивая их горячим кофе мы, как и положено приверженцам зарождающейся в нашей стране демократии, приступили к прениям.