– Я все равно долго не продержусь, – выдавил он в перерыве между ломавшими его тело судорогами. – И ты меня не удержишь… Только затянет вместе со мной. Воспользуйся аварийным выходом!
– Сам воспользуйся!
– Не выйдет. Его теперь можно активировать, если только на мое валяющееся на кровати тело воздействовать чем-нибудь сравнимым по силе со взрывом межконтинентальной баллистической ракеты.
Но все же Андрей держался. И я, висящий у него на плечах, уже начал надеяться, что он сумеет избежать двух последних шагов, которые должны увести его за грань астрального зеркала. Видимо, сила притяжения немного ослабла, и экстрасенс даже сдвинулся чуть-чуть назад. Не без моей помощи. Но в этот момент в зеркале начала проявляться невысокая женская фигура. Внимательно наблюдая проступающие очертания, я очень быстро догадался, что это не Рита. Женщина стояла спокойно, но неощущаемый нами резкий ветер нещадно трепал полы ее длинного белого платья. Была она не слишком молода, смугла, темноволоса, и поразительно красива.
– Мама… – пробормотал Андрей, одним движением скинув меня с плеч, как надоедливую собачонку, и счастливо улыбнувшись, шагнул к зеркалу. – Мама!
Почти одновременно они подняли руки, потянувшись к золотистой границе, отделявшей их друг от друга. Еще секунда и…
И этот момент в уши мне ударил многоголосый гул, перед глазами взвихрились протуберанцы, а сознание начало меркнуть, выдав перед окончательной отключкой единственную членораздельную мысль: «Сработал аварийный выход».
Когда сознание вернулось, я обнаружил, что лежу на сексодроме, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. Рядом точно также таращился в пространство экстрасенс Андрюша. А возле кровати, прижав руки к объемной груди, возвышалась давешняя бальзаковская брюнетка, фыркавшая на нас в аэропорту Внуково, и изображала из себя противоугонную сигнализацию. То есть орала благим матом на всю Хургаду. Так вот, что за сила заставила сработать аварийный выход!
Не знаю, что подумала она, обнаружив в своей постели двух невменяемых мужиков, но наши с Андреем мысли были направлены исключительно на бегство. Подскочив на полметра над кроватью мы бросились к двери, стараясь по возможности разминуться с истерически закатившей глаза дамой, и, выскочив в коридор, в несколько скачков оказались у своего номера. На счет «раз-два», мы уже заперли дверь изнутри и без сил повалились на койки, прислушиваясь к переливам мощного женского контральто, доносившегося из коридора.
Вот так и получилось, что мы с Андреем вместо того, чтобы наслаждаться пляжными удовольствиями, безвылазно сидели в номере, опасаясь попасться на глаза нашей разъяренной соотечественнице. О ее душевном состоянии мы могли судить по нечаянно подслушанному разговору. Дама делилась с подругой планом мести двум голубым маньякам, приставшим к ней еще в Москве и по каким-то извращенным соображениям, избравшим ее ложе для своих противоестественных утех. Основной идеей плана являлось обращение в туристическую полицию с жалобой на нарушенную неприкосновенность временного жилища, и попрание международных моральных норм.
– Хорошо хоть завтра мы уезжаем! – вздохнул экстрасенс. – Я ведь ей после ужина чуть на глаза не попался, и едва успел прикинуться упившимся в баре немцем. Для чего пришлось уткнуться лицом в стойку и изредка вскрикивать «Дас ис фантастиш!».
– Так ты, оказывается знаток, – поддел его я. – А говорил, что языками не владеешь…Кстати, о языках. У меня все из головы не идет то, что Рита общалась с нами на арабском. Что это, по-твоему, значит? И значит ли вообще что-нибудь?
– Ты уже десятый раз спрашиваешь! – взбеленился Андрей. – У меня даже язык устал отвечать. Но для особо одаренных повторяю еще раз: да, это что-то значит. Но поскольку наше общение происходило не с самой Ритой, а с ее энерго-информационным двойником, то значить это может все что угодно. От влияния местного колорита до присутствия арабской крови у ее далеких предков.
– Ну, хорошо, а одежда?
– Не знаю. Может, именно так ходят в гареме, в который ее привезли…
– Ты думаешь…
– Уверен. Сам же видел, как местные на наших баб западают. А она у меня красавица, да еще и голубоглазая блондинка в придачу. Вот какой-нибудь старый хрыч ее и… Ну, ничего, я ему устрою Содом с Гоморрой – небо с овчинку покажется.