Сара Лаветт
Темная алхимия
Моим братьям, сестрам и мужу Майклу
Часть I ТАЙНОЕ ИСКУССТВО
Пролог
Дуг Томас покормил кота, выгулял собаку и поехал на работу на своей почти новой «субару». Обычное утро тридцатишестилетнего молекулярного токсиколога, все как всегда, за исключением головной боли. Чертовщина какая-то. Джин Крупа[1] играет соло на его сером веществе.
Дуг растворил в воде пару таблеток тайленола, надел солнцезащитные очки. Должно быть, опять синусит разыгрался. Пальцы дрожали, в глазах потемнело. Самая кошмарная головная боль, какую только можно вообразить. Когда его бывшая жена звонила по поводу алиментов, то неизменно жаловалась на три вещи: мужчин, деньги, мигрени.
Болит голова или нет, но Дуг не мог себе позволить остаться дома. Нет покоя грешникам, со слабой улыбкой подумал он. Все по расписанию, дела-дела, сплошная рутина. Их ничто не убедит, что он уже справился с очередной внеплановой задачей. Дело десяти минут — небольшой риск — и у него появился шанс рассчитаться со всеми долгами раз и навсегда.
Держать марку — вот все, что от меня требуется. Нельзя опаздывать в лабораторию ни на минуту.
— «Проект Митридат» вступил в решающую фазу. Группа «Мит» совершила прорыв — «создание улучшенного биотоксина», — прошептал он. Они разработали принципиально новый производственный процесс (не говоря уже о значительных усовершенствованиях системы транспортировки), на основе своего материала.
И материал этот превосходен — родственник (троюродный кузен во втором колене) Gymnodinium breve, примитивных жгутиковых, воздействующих на красные кровяные тельца, и Pflesteria pisicida. Маленький смертоносный ублюдок. Все же нельзя не восхищаться его хамелеонской природой: опасен, непредсказуем, переменчив.
Вручить его главе проекта, Снежной Королеве. При всей своей стервозности, она поистине изумительна — если подумать, мало чем отличается от их токсичного убийцы: опасная, непредсказуемая, смертоносная.
Что такое головная боль по сравнению с тем, что ему пришлось пережить за последние месяцы? — с горечью подумал он. Он поклялся, что не позволит мелким личным разногласиям помешать его работе. Борьба за место под солнцем неизбежна в любом исследовательском проекте, федеральном, государственном, частном, как семейные ссоры. В такой узкоспециализированной области ученые существуют как некий закрытый клан, со своими распрями и группировками. Он и раньше сталкивался с подобным. Он говорил себе, что это всего лишь споры из-за территории, которые рано или поздно сойдут на нет. В работе не избежать столкновений с разными ублюдками, но до сих пор ему удавалось ладить с руководителями на всех проектах.
Но, черт побери, из-за небольшой ссоры еще никто не умер.
В конце концов, доктор Дуг Томас с нетерпением предвкушал свой рабочий день. Тридцатичетырехминутная отсрочка — он жил в очаровательной маленькой речной долине, а лаборатория находилась на вершине горы — давала ему время сосредоточиться и мысленно подготовиться к предстоящей работе.
По пути от дома до главной трассы он обычно съедал сэндвич с арахисовым маслом и джемом, а проезжая по горной дороге, с которой открывался потрясающий вид на лес внизу, допивал «Эрл Грей» из термоса. Но этим утром он забыл приготовить сэндвич; банка арахисового масла осталась на кухонном столе, равно как и молоко для чая. Непослушными руками Дуг попытался открыть термос.
Он пролил половину содержимого на колени, оставшийся чай горчил и был холодным, не горячим. Внезапно накатил приступ тошноты, и он с трудом удержался, чтобы не сблевать. А ведь ночью он чувствовал себя нормально. Выехав на главное шоссе, Дуг Томас уже мало что соображал. Он действовал на автопилоте. Слабый внутренний голос настаивал — убери ногу с педали газа. Но безрезультатно — Дуг уже не реагировал на команды мозга. Он ехал словно в густом тумане.
Термос опрокинулся, остатки чая пролились ему на ноги, но Дуг этого даже не почувствовал. Солнцезащитные очки не смягчали яркий, слепящий свет, потому что он струился изнутри глаз. Ослепительная вспышка. Страх пришел и ушел. Дуг похолодел от ужаса, а затем и ужас пропал.
Усталый вздох сорвался с его губ, сонный покой охватывал тело. Он двигался словно сквозь патоку, правая нога все сильнее давила на акселератор. Темно-синяя кроссовка с белыми шнурками, казалось, принадлежал кому-то другому.
Когда Дуг Томас вывел «субару» поперек шоссе на встречную полосу, у него вдруг возникла странная мысль: «Можно подумать, что я отравился».
Двухтонный грузовик врезался в «субару», Дуг Томас умер мгновенно.
красный всадник: отлично сработано! браво!
алхимик: мы знакомы?
красный всадник: считайте, что я ваш поклонник
алхимик:?
красный всадник: я восхищен тем, как вы управились со своим коллегой
алхимик: простите?
красный всадник: доктор Т. — блестящая работа
алхимик: не понимаю, о чем вы
красный всадник: я так и не понял, как вам удалось избежать разоблачения
красный всадник: алло…
красный всадник: я знаю, вы слышите
красный всадник: время терпит, я подожду
— Одна из основных проблем этого дела — временной фактор; смерти случались на протяжении последних десяти лет, — произнес Эдмонд Свитхарт.
Он стоял у окна в своем номере отеля «Эльдорадо» в Нью-Мексико. За его спиной виднелось небо цвета необработанной бирюзы и кварцита, переливчатые перистые облака оттеняли зелено-голубые занавеси.
— Почему потребовалось столько времени, чтобы собрать все воедино? — доктор Сильвия Стрэйндж сидела в центре комнаты на краю кремового замшевого дивана перед полированным столом из необработанного дерева. Сейчас ей хотелось отстраниться от всего — от Свитхарта, от нового дела. Ее тонкие пальцы скользили по черной оправе солнцезащитных очков, скрывающих глаза. Слегка влажные волосы спадали на плечи — она приняла душ после занятий в спортзале. Сильвия разглядывала незатейливую цветочную композицию на столе: бледно-лиловые орхидеи в узкой тонкой вазе цвета мха. Послеполуденное солнце подсвечивало влажные, похожие на плоть цветы. В воздухе стоял тяжелый сладкий аромат.
— Почему никто не связал эти смерти?
— Их списали на несчастные случаи, — нахмурился Свитхарт. — И никто не заметил связи, ни уголовный розыск, ни ФБР, ни голландские следователи — до тех пор, пока в Лондоне шесть месяцев назад не отравили ассистента-биохимика Саманту Грейсон. Ее женихом оказался аналитик из МИ-6 — британской спецслужбы внешней разведки. Он не поверил, что его девушка случайно отравилась большой дозой экспериментального нейротоксина. Саманта Грейсон умерла страшной смертью, но у ее жениха есть одно утешение — он выявил подозреваемого.
— Но МИ-6 охотится на шпионов, а не на серийных отравителей. — Сильвия вытянула руки вдоль спинки дивана, устраиваясь поудобнее. — Это уголовное дело. — Она понимала, что Свитхарт раздражен. Словно папаша, рассерженный на дерзкого ребенка. — И кто теперь будет играть в Шерлока Холмса, ФБР?
— Да, на прошлой неделе дело передали ФБР.
Она кивнула. Хотя ФБР обычно работало на своей территории, к федералам часто обращались с просьбой возглавить следствие в сложных международных уголовных делах: собрать воедино информацию от всех заинтересованных местных правоохранительных органов и удержать их от неизбежной междоусобицы, которая могла свести на нет шансы на раскрытие преступления.
— А ФБР привлекло тебя…
— Составить психологический профиль подозреваемого.
Сильвия пожала плечами.