— Нейротоксины? — Сильвия смотрела то на Энгуса, то на Свитхарта.
— Они самые.
— Ее финансировали частные лица или правительство?
— И то, и другое. Частное предприятие, но правительство тоже имело свой кусок пирога, — он снова нахмурился. — Кристин тревожило то, что лаборатория творила с плодами ее трудов.
— Что значит «тревожило»?
— Вгоняло в истерику, угнетало, заставляло испытывать вину. — Он помолчал.
Лишенное театральной неестественности, его лицо словно принадлежало другому человеку — постаревшее, усталое.
— Понимаете, они все время лгали ей, и эта работа была… «защита-нападение». Защита одного — это нападение на другого, как говорится. Все так запутано, верно?
— И что же она сделала?
— А это вы у нее спросите.
— Она когда-нибудь лечилась в санатории или больнице? — спросил Свитхарт.
— А, в психушке. Все бельишко уже переворошили? — печально улыбнулся Энгус. — Впрочем, это не такая уж тайна. После смерти отца, а вскоре и Эйвери… Ей требовалось время… — он мрачно посмотрел на свои руки. — Кристин отправилась в клинику. И там ей стало лучше.
Теперь он ушел в себя, взгляд стал задумчивым, выражение лица отсутствующим.
— Я все еще люблю эту женщину. Я всегда буду любить ее. Знаете, она удивительная актриса, куда мне до нее. Госпожа Кристин Палмер.
— А как насчет доверия? — Сильвия отвела взгляд от Свитхарта. — Вы ей доверяете?
— Я бы доверил ей свою жизнь.
Внезапно Свитхарт шевельнулся.
— В каком состоянии Эйвери пребывал перед смертью?
— Он хотел умереть.
— Он просил Кристин помочь ему?
— Почему бы и нет? Он даже меня умолял придушить его подушкой, но я в таких делах не силен.
— А Кристин? Как вы думаете, она способна на убийство?
— «Но тише! Ветром утренним пахнуло. Потороплюсь. Когда я спал в саду в свое послеобеденное время, в мой уголок прокрался дядя твой, с проклятым соком белены во фляге, и мне в ушную полость влил настой…»[16] — голос сэра Энгуса Блэкмора погас, он прижал руку к сердцу. — Я никогда бы не полюбил женщину, которая не способна убить.
— Вы упомянули о других любовниках Кристин, — начала Сильвия.
Но сэр Энгус приложил к уху ладонь и воскликнул:
— Чу! Я слышу, меня призывают! — он поспешно напялил белокурый парик и влез в верхнюю часть костюма.
Свитхарт повернул ручку, замок щелкнул, в приоткрытую дверь ворвался сквозняк. Она дотронулась до руки актера.
— Я вижу, что вы заботитесь о Кристин, но почему же тогда вы решили поговорить с нами?
— Больна не моя Крисси. Это все правительства, их секретные проекты, они используют блестящие умы, несмотря на их хрупкость. Бюрократия — вот настоящая болезнь, никто не хочет брать на себя ответственность, никто ни в чем не виноват, ведь все решения принимает правительство или корпорация. — Он повернулся к зеркалу. — Знаете, у вас очень милое и открытое лицо.
Он поднял руки, как бы обхватив ладонями отражение Сильвии:
— «Мой друг, как в книге, на твоем лице легко прочесть диковинные вещи».[17] — Немного «Макбета» для доктора Стрэйндж
Они опаздывали, последние пассажиры уже прошли таможенный контроль и поднялись на борт самолета, следующего рейсом 6312, вылет из Гэтуика в 16.15, прибытие в Альбукерк в среду, остановка в Атланте в 11.14. В среду.
Время полета четырнадцать часов двадцать шесть минут.
Когда самолет набрал высоту, Сильвия аккуратно сложила руки на коленях и повернулась к Свитхарту. Его глаза, холодные и серые, постоянно меняли цвет, словно океан перед штормом.
— У тебя интересная манера, Свитхарт. — Ее голос звучал мягко, даже интимно. — Ты не отворачиваешься, когда лжешь. Чем больше ты утаиваешь правду, тем прямее смотришь. Ты действительно полная противоположность Палмер. Это интригует.
Она вытащила из кармана сиденья журнал и принялась бесцельно листать страницы, закусила губу, пытаясь собраться с мыслями, затем снова спокойно заговорила:
— Меня очень удивляет, что ты обращаешься со мной, будто я слепая. Неужели ты думал, что я ни о чем не догадаюсь?
— Не понимаю, о чем ты.
Но он не смог скрыть беспокойства, глаза его сузились.
Журнал соскользнул с ее колен на пол, она не обратила на это внимания.
— Ты скормил мне этот бред: «Мы здесь всего лишь для того, чтобы создать психологический профиль Кристин, забудь обо всем остальном, мы сосредоточены на ней, на убийце, на профиле». Так вот, дело в том, что ты занимаешься не этим, тебя интересует что-то другое. И дело тут не в докторе Палмер, она просто часть чего-то большего и куда более опасного.
— Говори тише.
Некоторые пассажиры взглянули на них и тут же отвернулись.
— Люк допустил одну ошибку, позвонив сегодня утром, — шепотом сказала Сильвия. — Он вежливо изобразил заинтересованность, когда я упомянула о Палмер, но информация, которую он приготовил для тебя, не имела к ней никакого отношения. Черт побери, над чем ты работаешь, Свитхарт?
Сильвия вытащила из-под сиденья ноутбук и включила его. Пока программа загружалась, она грызла ноготь, затем начала печатать:
Ты выслеживаешь шпиона — кого-то связанного с незаконным производством биологического оружия — саманта г/ п лэнг/ др крэй/ палмер??? — ты как ученый в ираке, который перестал публиковаться, когда его работу засекретили, и все знают, но никто ничего не говорит — всегда ищешь того, кто молчит — ты слишком спокоен — скажи люку, он прокололся
Целый час они молчали. В самолете царил полумрак, большинство пассажиров спали, переваривая самолетный обед — свиную вырезку или куриное фетуччини, — или смотрели на мерцающие телеэкраны, расположенные над каждым пятым рядом.
Она отправила мейл Мэтту, написала, что не может дождаться встречи с ним и как сильно по нему скучала. Затем закрыла глаза, пытаясь перенестись на маленький райский пляж в Коста-Рике, где они месяц назад провели отпуск..
Она перебирала воспоминания и почти засыпала, поглядывая на черный бархатный мир за бортом самолета, ее лицо отражалось в толстом поцарапанном стекле иллюминатора.
Свитхарт тронул ее за руку, она повернулась к нему. Ее глаза выражали не злость, как он ожидал, а печаль.
— Прости, — мягко сказал он. — Я так долго живу в этом, моя жизнь четко разграничена, обособлена, вся информация распределена по ячейкам, возможно, это неправильно, но я с этим смирился. Забываю, что это может причинить боль окружающим. — Он запнулся, перевел дыхание. — Работа, секретность, разведка, стали частью моей жизни. — Он посмотрел на свои руки. — Я вырос среди тайн. Они заполняли все вокруг меня еще в детстве. Честно говоря, не представляю, как можно жить иначе.
Сильвия взяла его за руку, он заглянул ей в лицо, и увидел все ту же безграничную печаль.
Она склонила голову ему на плечо, как ребенок, и прошептала:
— Это опасная жизнь. Я боюсь за тебя. Я боюсь за себя.
Лишь во время пересадки в Хьюстоне она заметила копну рыжих волос доктора Харриса Крэя. Ушло несколько секунд, чтобы соединить имя с человеком — «БиоПорт» и Портон-Даун, казалось, остались где-то в прошлой жизни.
Молекулярный токсиколог сидел возле прохода в пятнадцати рядах позади них. Он приветственно кивнул, когда понял, что его узнали.
Когда они вышли из самолета, он подошел поздороваться.
— Мне предложили место доктора Томаса, — сказал он. — Буду работать с Кристин, с доктором Палмер, на проекте в ЛАНЛ. — Он пожал плечами. — Очевидный выбор. Жизнь вообще интересная штука.
Полет из Хьюстона в Альбукерк прошел спокойно, без происшествий, но Сильвия спала тревожно, ее сны метались и кружились в безоблачном небе.
Когда самолет заходил на посадку над Нью-Мексико, ей снилась отравительница в длинном платье, украшенном стеклярусом, и в маске Трагедии. Отравительница протягивала дар — бокал вина. Сильвия попыталась оттолкнуть бокал, но отравительница оказалась сильной, и вино пролилось. Капля упала Сильвии на щеку, обожгла ее, прожгла дыру в коже. Сильвия закричала.