Стрелок посмотрел на своих собеседников.
- Свалка - место запущенное и необитаемое, - сказал он. - Свалка это... это бесплодные земли.
15
Теперь дров в костер подбросила Сюзанна. На юге ослепительно и ровно горела Праматерь. Из усвоенного в школе Сюзанна знала, что это значит: Праматерь - не звезда, а планета. "Венера? - подивилась она. - Или солнечная система, частью которой является этот мир, - иная, как и все прочее?"
Сюзанну вновь захлестнуло уже знакомое ощущение нереальности происходящего - ощущение, что это непременно должен быть сон.
- Продолжай, - попросила она. - Что произошло после того, как голос предостерег тебя насчет Свалки и мальчугана?
- Я поступил, как меня учили поступать, если со мной когда-нибудь случится нечто подобное: ударил кулаком в дыру, откуда сыпался песок. И вытащил кость, челюсть... но не эту. Кость, извлеченная мною из стены на постоялом дворе, значительно превосходила ее размерами и почти наверняка принадлежала одному из Великих Пращуров.
- Что с ней стало? - спокойно спросила Сюзанна.
- Однажды ночью я отдал ее мальчику, - сказал Роланд. Пламя костра расцвечивало его щеки узором жарких оранжевых бликов и пляшущих теней. Как защиту... своего рода амулет. Позднее мне показалось, что она уже сослужила свою службу, и я ее выбросил.
- А это-то тогда чья челюсть, Роланд? - спросил Эдди.
Держа кость на весу, Роланд долго, задумчиво смотрел на нее, потом вновь бросил ее к себе на колени.
- Потом, когда Джейк уже... после того, как он погиб... я нагнал человека, которого преследовал.
- Уолтера, - вставила Сюзанна.
- Да. У нас состоялась беседа... _д_о_л_г_а_я_ беседа. В какой-то миг я уснул, а когда проснулся, Уолтер был мертв. Мертв по меньшей мере сотню лет, а быть может, и больше. От него остались лишь кости, что, в общем, подходило к обстановке, ибо местом нашей беседы Уолтер избрал погост.
- Да уж, долгонький вышел разговор, ничего не скажешь, - сухо заметил Эдди.
Тут Сюзанна слегка нахмурилась, но Роланд только кивнул.
- Долгий-предолгий, - сказал он, глядя в костер.
- Утром ты очухался и к вечеру того же дня вышел к Западному Морю, сказал Эдди. - А ночью нагрянули те страшенные омары, да?
Роланд снова кивнул.
- Да. Но прежде, чем покинуть голгофу, где мы с Уолтером говорили... или грезили... или что уж это было... я взял от его остова вот это. Стрелок поднял кость, и оранжевый свет вновь скатился с мертвого оскала.
"Челюсть Уолтера, - подумал Эдди, и его пробрал легкий озноб. Челюсть человека в черном. В следующий раз, когда тебе взбредет в голову, что Роланд, может быть, обычный мужик, каких пруд пруди, вспомни о ней, Эдди, мальчик мой. Он все это время таскал ее с собой, словно какой-то... людоедский трофей. Бо-оже".
- Я помню, о чем подумал, когда взял себе эту кость, - продолжал Роланд. - Помню очень хорошо; это единственное сохранившееся у меня воспоминание о том времени, какое не сбивает меня с толку. Я подумал: "Я спугнул удачу, выбросивши то, что нашел, когда встретил мальчугана. Эта кость заменит мне ту". Тогда только я услыхал смех Уолтера - злобное, гаденькое хихиканье. И голос его я тоже услышал.
Сюзанна спросила:
- Что сказал Уолтер?
- "Слишком поздно, стрелок", - сказал Роланд. - Вот что он сказал. "Слишком поздно - отныне и вовеки удачи тебе не будет. Таково твое _к_а_".
16
- Хорошо, - наконец подал голос Эдди. - Основной парадокс мне понятен. Твои воспоминания разделились...
- Не _р_а_з_д_е_л_и_л_и_с_ь_. _У_д_в_о_и_л_и_с_ь_.
- Ладно, пусть так; это почти то же самое, разве нет? - Эдди подхватил прутик и тоже нарисовал на песке маленькую картинку:
Он потыкал в левую часть прочерченной в земле бороздки.
- Вот твои воспоминания о том, что происходило до твоего прихода на постоялый двор, - одна черта.
- Да.
Эдди потыкал прутиком в линию справа.
- А это - о том, что случилось после того, как ты вышел из-под земли по другую сторону гор, на погост, туда, где тебя ждал Уолтер. _Т_о_ж_е одинарная черта.
- Да.
Указав на середину рисунка, Эдди затем заключил ее в неровный, грубо очерченный круг.
- Вот что тебе надо сделать, Роланд - изолировать этот двойной участок. Мысленно огородить его частоколом, да и забыть. Это же е_р_у_н_д_а_! Дело прошлое - что оно может _и_з_м_е_н_и_т_ь_? Было и б_ы_л_ь_е_м _п_о_р_о_с_л_о_...
- Да нет же. - Роланд поднял кость на ладони, демонстрируя ее своим собеседникам. - Коль мои воспоминания о мальчике Джейке ложны - а я знаю, что это так - _о_т_к_у_д_а_ у _м_е_н_я _э_т_о_? Я взял ее взамен выброшенной мною кости... но выброшенная мною кость происходила из погреба на постоялом дворе, а согласно тому ходу событий, который я с уверенностью полагаю истинным, НИ В КАКОЙ ПОГРЕБ Я НЕ СПУСКАЛСЯ! И не говорил ни с каким демоном! Я отправился дальше один, прихватив с собой свежей воды, _и т_о_л_ь_к_о_!
- Послушай-ка, Роланд, - серьезно проговорил Эдди, - одно дело, если челюсть, которую ты крутишь в руках, и есть та самая, с постоялого двора. Но разве не может быть, что все это - постоялый двор, пацан, Говорящий Демон - твои глюки, и ты забрал у бедняги Уолтера челюсть просто потому, что...
- Нет, не глюки, - перебил Роланд. Его блекло-голубые глаза снайпера остановились сперва на Эдди, потом на Сюзанне, а затем стрелок сделал нечто, явившееся полной неожиданностью для обоих молодых людей... и (Эдди готов был в этом поклясться) для него самого.
Роланд швырнул кость в костер.
17
Мгновение она просто лежала в пламени - белый осколок далекого прошлого, изогнутый в жутковатой призрачной полуулыбке, - и вдруг багряно заполыхала, обдав поляну ослепительным алым светом. Дружно вскрикнув, Эдди с Сюзанной вскинули руки к лицу, защищая глаза от нестерпимого сверкания.
Кость начала меняться. Не плавиться - _м_е_н_я_т_ь_с_я_. Зубы, схожие с покосившимися надгробиями, слипались в глыбки; мягкий изгиб верхней дуги распрямился, кончик резко отогнулся книзу.
Уронив руки на колени, разинув рот, Эдди изумленно впился глазами в кость, которая больше не была костью. Она окрасилась в цвет расплавленного металла. Зубы превратились в три перевернутых V; среднее было больше тех, что по краям. И внезапно Эдди увидел, чем хочет стать кость, - так же, как он разглядел в древесине пня пращу.
Ключ, подумал он.
"Ты должен запомнить форму, - мелькнула лихорадочная мысль. - Должен. Д_о_л_ж_е_н_".
Взгляд Эдди отчаянно заскользил по бородке - три выемки, три перевернутых V; то, что в центре, пошире и поглубже соседних. Три выемки... а самая последняя - с закорючкой, с этаким неглубоким строчным s...
Потом пламенеющие очертания вновь изменились. Кость, превратившаяся в некое подобие ключа, стянулась, собралась яркими перекрывающимися лепестками и темными, бархатистыми, как безлунная летняя полночь, складками. Мгновение Эдди видел розу - победоносную алую розу, какая могла бы цвести на заре первого дня этого мира, созданье неизмеримой, неподвластной времени красоты. Эдди взирал, и сердце его было открыто. Словно там, в огне, нежданно воскреснув из мертвой кости, сгорала вся любовь, вся жизнь - сгорала, ликуя, в своей поразительной зарождающейся дерзости объявляя отчаянье миражем, а смерть - сном.
"Роза! - проносились у Эдди в голове несвязные мысли. - Сперва ключ, потом роза! Смотри! Смотри же - вот открывается путь к Башне!"
В костре сипло треснуло. Наружу, разворачиваясь веером, полетели искры; к звездному небу рванулись языки пламени. Сюзанна взвизгнула и откатилась в сторону, сбивая с платья оранжевые точки. Эдди не шелохнулся. Он сидел, прикованный к месту своим видением, в цепких объятиях чуда и великолепного и ужасного, не заботясь о пляшущих по коже искрах. Потом пламя вновь осело.
Ни кости.
Ни ключа.
Ни розы.
"Запомни, - велел он себе. - Запомни эту розу... и форму ключа".
Сюзанна всхлипывала от ужаса и потрясения, но, на миг пренебрегши ею, Эдди отыскал палочку, которой они с Роландом рисовали. И трясущейся рукой вывел на земле очертания, явившиеся ему в огне: