Однако, урод упал на колени и поднял деформированную руку ко лбу, с такой обреченностью, что Эдди едва не заплакал.
— Хайл, Роланд из Гилеада, Роланд Эльдский! Ты покажешь мне какой-то знак, дорогой?
— В городке Речной Перекресток старая женщина, которая называла себя матушка Талита, дала Роланду серебряный крестик на серебряной же, из мелких звеньев, цепочке. С тех пор Роланд носил крестик на груди. Теперь сунул руку за пазуху и показал крестик коленопреклоненному старику, медленному мутанту, умирающему от радиоактивной болезни, Эдди в этом не сомневался, и мутант издал крик изумления.
— Ты найдешь покой в конце своего пути, ты, дитя Родерика? Ты найдешь покой на пустоши?
— Да, мой дорогой, — ответил мутант, рыдая, а потом заговорил на тарабарском языке и Эдди не смог разобрать ни слова. Посмотрел направо, налево, ожидая увидеть приближающиеся автомобили, все-таки лето, разгар отпускного сезона, но шоссе 7 пустовало, никаких машин. Удача явно им благоволила.
— Сколько таких, как ты, в этим местах? — спросил Роланд, прерывая приходящего. Произнося эти слова, он достал из кобуры револьвер и поднял орудие смерти на уровень груди.
Дитя Родерика вскинул руку к горизонту, не поднимая головы.
— Делах note 12, стрелок, ибо здесь перегородки между мирами тонки, скажи анро кон фа; сей-сей дезине фанно билле собайр кан. Я, Черин, девар дан ду. Потому что я грущу по ним. Кан-тои, Кан-тах. Кан Дискордия, авен ла кам мах кан. Если лах вайнен, то…
— Как много дан девар?
Мутант обдумал вопрос Роланда, пять раз растопырил пальцы (Эдди их сосчитал: десять). Хотя чего пятьдесят, Эдди не знал.
— И Дискордия? — резко спросил Роланд. — Ты действительно так говоришь?
— О, да, так говорю я, Чевин из Чайвена, сын Хамила, менестрель Южных равнин, которые когда-то были моим домом.
— Скажи мне название города, который стоит у замка Дискордия, и я освобожу тебя.
— Ах, стрелок, там все мертвы.
— Я так не думаю. Называй его.
— Федик! — вскричал Чевин из Чайвена, странствующий музыкант, который и представить себе не мог, что его жизнь оборвется в таком далеком, странном месте, не на равнинах Срединного мира, а в горах западного Мэна. Внезапно он поднял голову, обратил к Роланду свое жуткое, светящееся лицо. Широко раскинул руку, словно распятый на кресте.
— Федик — на дальней стороне Тандерклепа, на Тропе луча! На Луче Шардика, на Луче Матурин, на Пути к Темной…
Револьвер Роланда рявкнул один только раз. Пуля попала коленопреклоненному мутанту в лоб, окончательно изуродовав и без того страшное лицо. Когда Чевин падал на землю, его плоть на глазах Эдди превралась в зеленоватый дым, эфемерный, как крыло шершня. С мгновение Эдди видел зависшие в воздухе зубы Чевина из Чайвена, напоминающие коралловое кольцо, потом исчезли и они.
Роланд бросил револьвер в кобуру. Потом выставил оставшиеся пальцы правой руки и привел ими сверху вниз перед лицом, словно отпуская мутанту его грехи.
— Дай ему покой, — сказал Роланд, после чего расстегнул пояс-патронташ и начал заворачивать в него револьвер.
— Роланд, это был… это был медленный мутант?
— Да, полагаю, можно сказать и так, бедный старик. Но Родерики, насколько мне известно, жили за морями, за долами, на краю света, хотя, прежде чем мир сдвинулся, они присягнули на верность Артуру Эльдскому, — он повернулся к Эдди, синие глаза горели на усталом лице. — Федик — тот самый город, куда Миа отправилась рожать своего ребенка. Куда взяла Сюзанну. К последнему замку. Вероятно, мы нам придется вернуться в Тандерклеп, но сначала мы должны попасть в Федик. Как хорошо знать, где Сюзанна.
— Он сказал, что он грустит. По кому?
Роланд только покачал головой, не ответив на вопрос Эдди. Мимо проехал грузовик «Кока-колы», далеко на западе громыхнул гром.
— Федик у Дискордии, — пробормотал стрелок. — Федик — Красная смерть. Если мы сможем спасти Сюзанну… и Джейка… мы пойдем назад, к Пограничью, к Кальям. Но мы вернемся, лишь закончив наши дела здесь. А когда вновь повернем на юго-восток…
— Что? — с тревогой спросил Эдди. — Что тогда, Роланд?
— Тогда мы не остановимся, пока не достигнем Башни, — он вытянул перед собой руки, посмотрел на их дрожь, потом повернулся к Эдди. На его лице читалась усталость, но не страх. — Никогда я не был так близок к ней. Я слышу шепот всех моих ушедших друзей и их ушедших отцов. И шепчут они про близость Башни.
Эдди с минуту смотрел на Роланда, зачарованный и испуганный. Затем усилием воли отвел взгляд.
— Ладно, — он направился к открытой дверце у водительского сидения, — если эти голоса шепчут тебе и что нужно сказать Каллему, чтобы убедить его сделать все, что нам от него нужно… ты уж, пожалуйста, дай мне знать.
Эдди сел за руль и захлопнул дверцу до того, как Роланд успел ответить. Мысленным взором он по-прежнему видел Роланда, вытягивающего руку с большим револьвером, целящегося в коленопреклоненную фигуру, нажимающего на спусковой крючок. И этого человека он называл старшим и другом. Но мог ли он с уверенностью утверждать, что Роланд не проделал бы такого с ним… с Сюзи… с Джейком… если бы сердце сказало ему, что этим он приблизится к своей Башне? Не мог. И однако, шел с ним. И пошел бы даже в том случае, если бы в глубине сердца знал, не дай Бог, конечно, что Сюзанна мертва. Потому что не мог поступить иначе. Потому что Роланд был для него даже больше, чем старший и друг.
— Отцом, — выдохнул Эдди перед тем, как Роланд открыл дверцу и залез в кабину.
— Ты что-то сказал, Эдди? — спросил Роланд.
— Да, — ответил Эдди. — «Чуть дальше note 13 нам поворачивать». Мои слова.
Роланд кивнул. Эдди включил передачу и «форд» покатился к Тэтлбек-лейн. Еще вдалеке, но чуть ближе, чем раньше, вновь громыхнул гром.
Глава 4. Дан-тете
Момент появления ребенка на свет приближался, и Сюзанна Дин огляделась, вновь сосчитав своих врагов, как ее учил Роланд. «Ты не должна открывать огонь, — говорил он, — не зная, кто и в каком количестве противостоит тебе. Конечно, есть еще два варианта. Или ты твердо знаешь, что сосчитать их нет никакой возможности, или решила умереть в этот день». Ей, понятное дело, хотелось отделаться от этого ужасного, вторгающегося в мысли шлема, но, каким бы ни было его предназначение, шлем этот не мешал Сюзанне пересчитывать тех, кто почтил своим присутствием рождение малого Миа. И ее это радовало.
Note13
На английском, слова отец и чуть дальше, соответственно, father и farther, звучат одинаково.