Сейчас стало неловко? Вроде нет, но, может, я просто не сильно догадливая. Это легко. Ощущается легко.
Поднявшись, он находит свои джинсы и начинает одеваться. А я прощаюсь с самым совершенным наполовину твердым членом, какой когда-либо видела.
– Просто по-дружески помог, – бормочет он. – Был рад.
– Спасибо тебе, – повторяю я.
– Рад, что как минимум немного тебя отвлек.
Я ловлю его взгляд, когда его голова появляется в горловине надетой футболки.
– Отвлек от чего?
Он смеется и подходит достаточно близко, чтобы, протянув руку, взъерошить мне волосы.
– Увидимся, Сладкая Лола.
Выйдя и квартиры, он направился к своему магазину, после чего я вспоминаю про марсианина Рэйзора и что в Variety уже разместили статью.
***
Бросив сумочку на диван, Харлоу усаживается напротив меня.
– Прости, что опоздала.
– Да ладно. Я заказала тебе цезарь, – я оглядываюсь на вход в ресторан. – Ты без Финна? Думала, он прилетел вчера вечером.
– Ему пришлось остаться на неделю. Что-то стряслось не то с предохранителями, не то с панелью управления…
Харлоу делает вид, что падает на стол и засыпает.
– Я никак не могу отследить, где он бывает, – бормочу я, держа у губ стакан воды.
– Даю подсказку. Когда я выгляжу, как сейчас, – она показывает на свой макияж и отлично уложенные волосы, – это означает, что его здесь нет. Будь он утром тут, я выглядела бы измотанной и…
– Понятно, – люблю свою девочку, но она большая любительница рассказать лишнего.
– Так что там с вами, ребята, произошло после вчерашнего Хеннесси-вечера? У вас было не понятно, кто кого тащил домой.
Когда официантка принесла наши блюда, я отодвинулась и поблагодарила ее.
– Я не помню, как мы пришли домой, но Оливер остался на ночь, – когда официантка ушла, ответила я.
Не глядя в сторону Харлоу, пока это говорю, я подскакиваю, когда она шлепает ладонями по столу, привстав со своего места.
– Он что?
Несколько посетителей посмотрели на нас, и я зашипела:
– Он спал на чертовом диване, может, уже усадишь свою задницу на стул?
Выражение ее лица вновь становится нейтральным, и она резко садится.
– Боже. Не делай это со мной.
– Не делать чего? – спрашиваю я. – Это же Оливер.
Она фыркает.
– Вот именно.
Я стараюсь понять выражение ее лица, но с тех пор как в ее жизни появился Финн, она лучше научилась держать язык за зубами, и хотя сейчас явно о чем-то думает, по ее лицу этого не понять.
– Ну ладно… Если об этом… – начинаю я, и она наклоняется ближе, скрестив пальцы и опираясь предплечьями на стол, и ее две идеальные темно-рыжие брови с интересом приподнимаются.
Я не решаюсь выбрать, о чем ей сказать. Понятия не имею, на что похожа личная жизнь Оливера, и чем именно он занят, когда не со мной, и спасибо тебе, господи, за это. Большую часть дней мы проводим вместе, но не вечера. По количеству историй, которые Финн с Анселем рассказывали о том, каким был в прошлом Оливер, – при стандартном покер-фейсе присутствующего Оливера – я подозреваю, что он гораздо чаще меня выходит в люди, просто я никогда об этом не слышала. И приходится признать, что из-за презентаций книги, поездок и мероприятий, свидания – это последнее, о чем я думаю в течение нескольких месяцев. А брак Харлоу и надвигающийся переезд в Штаты Анселя занимали большинство наших девчачьих разговоров.
Так что… я на самом деле не рассказывала Харлоу и Миа о своем влечении к Оливеру. Он всегда был теплым безопасным местом, куда я могу прийти спасаться от стресса – и я с облегчением напоминала себе, что он тот, с кем я могу поговорить, к кому могу обратиться за помощью, когда все вокруг катится к чертям. Кроме того, мы с девочками знаем друг друга еще со школы, и за все эти годы я быстро усвоила, как быстро Харлоу рубит с плеча. У Оливера был шанс в Вегасе, которым он не воспользовался. А сейчас я не могу и представить себе, что он может заинтересоваться и осложнить нашу дружбу, тем более теперь, когда у нас так все хорошо, и я не хочу, чтобы Харлоу обиделась на него, поскольку он не отвечает взаимностью на мои чувства. Сила Харлоу так же может быть и ее слабостью: ее преданность выше всяких пределов.
Господи, все так сложно, когда вовлечены еще и друзья.
Но с выходом книги, с меньшим количеством поездок и с этим затишьем перед съемками фильма… в моем разуме все чаще поселяются мысли об Оливере в сексуальном плане,
и сегодня утром я видела его почти голым
и было заметно все, что нужно
и он был не обрезан
а необрезанные члены – мой криптонит
а еще я слышала истории об оральных навыках Оливера, о которых трепались Финн с Анселем
и, черт меня побери, это сводит с ума.
Сидя напротив меня, Харлоу откашливается и нарочно громко кладет на стол свою вилку. Я поднимаю голову от своего рассеянного рисования на салфетке.
– Испытываешь мое терпение, подруга, – заявляет она.
Мне действительно пора обсудить это… а Харлоу поймет мою нерешительность – поймет же? – потому что она была рядом, когда у меня были те единственные и закончившиеся эпическим провалом отношения.
– Я уже говорила, что Оливер остался вчера, – начинаю я, – потому что, как оказалось… Я обнаружила, что он довольно привлекателен.
Харлоу наклоняется еще ниже, и я ее достаточно хорошо знаю, чтобы быть уверенной: сейчас она контролирует выражение своего лица.
– Даже сраный бесчувственный броненосец уже обнаружил бы, что Оливер Ло довольно привлекателен, Лола.
Я пожимаю плечами, а она так на меня смотрит, будто хочет вскрыть мою черепную коробку и прочитать мысли. Мне очень даже понятно ее желание. Но, если честно, ей далеко копать не надо, мои мысли тут – на поверхности. Единственное, что поверхность, возможно, твердая, как гранит.
– Думаешь, тебя Оливер тоже считает привлекательной? – бесстрастно спрашивает она, тыкая вилкой в латук.
Я снова пожимаю плечами.
– Вряд ли. Ну то есть еще в Вегасе было очевидно, что он совершенно не заинтересован.
Она бормочет что-то похожее на «Как же трудно не соваться» и отправляет кусок в рот.
– Никуда ты не суешься, – говорю я, но она, избегая моего взгляда, таращится в потолок. – Харлоу, какого черта с тобой творится? – перегнувшись через стол, я шлепаю ее по лбу. – Мне просто нужно с кем-нибудь поговорить. Вы обе с Миа замужем, Оливер вроде как мой приятель, а ты ведь знаешь, у меня всегда начинаются ужасные, просто чудовищные проблемы, как только парни становятся…
Харлоу возвращает на меня свой взгляд и, проглотив салат, говорит:
– Как только они становятся чем-то большим?
– Да, – я накалываю спаржу на вилку. – Мы с Оливером видимся чуть ли не каждый день, но еще ни разу не обсуждали знакомства и свидания. В нашей с ним дружбе мы оба эту странную тему, кажется, активно избегаем. Возможно, не без причины.
– Стоит ли мне позвонить Финну? – рассеянно говорит она. – Да, мне стоит ему позвонить. Он напомнит мне держать свой гребаный рот на замке.
– Да не хочу я, чтобы ты держала его на замке! Моя дружба с Оливером, наверное, самая приятная в моей жизни, – она смотрит на меня, сверкая глазами, и я смеюсь. – Кроме вас с Миа. Просто я… – я откладываю вилку. – Ты помнишь, как сильно меня ненавидел Броди даже спустя год после того, как мы расстались?
Смеясь, она кивает.
– А ведь вы были вместе – сколько? Пару месяцев? Господи, случается же головная боль.
Я качаю головой.
– Не знаю… Он был хорошим парнем, и мы так долго дружили. Я по-прежнему не очень понимаю, что тогда произошло, просто… все сдулось.
Я физически ощущаю на себе внимание Харлоу, после чего она переводит взгляд на свой ланч.
– И Джек, – добавляю я. – Ему я тоже была вынуждена сделать ручкой.
Харлоу хмыкает.