- Вы уезжаете? – ахнула кудрявая крестьянка, которая все это время крутилась поблизости, – Но как же?... Вы говорили мне…
- Уезжаю, детка, – безжалостно рассмеялся Бойс, запрыгивая на коня, которого ему подвел грум, материализовавшийся из дыма костров. – Я говорил, и я не лгал! Прости мне мою спешку! Помни меня, Джун!
- Я Джил! – кричала отчаянно девушка. Но Бойс и Милле, пустив коней в галоп, ее не слышали.
Глава 4.
Нью-Йорк, США, XXI век.
Меру своей усталости Кэт не осознавала, пока сидела в самолете. Оказавшись вне лайнера, в галдящем зале ожидания, среди толкающего, снующего взад-вперед люда, она почувствовала, как у нее дрожат колени, голова гудит, словно осиный улей, а все существо охватывает чувство растерянности и паники. Высокая фигура шотландца, ассоциирующаяся со спокойствием и защищенностью, широким шагом удалялась прочь.
- Джерри, – слабо позвала Кэт в тщетной надежде, что он услышит. – Подожди…
Удивительно, он услышал и вернулся.
- Почему отстаешь?
Кэт прикрыла глаза.
- Я всю дорогу развлекала тебя рассказами. Истощила запас красноречия и актерских талантов. Очень устала. Ты не представляешь насколько. Еле держусь на ногах.
- Хочешь, понесу тебя, – галантно предложил он. – Скажи, куда доставить.
- Ты понесешь не меня, а мои сумки. По старой доброй традиции.
- Хорошо, посиди здесь, в этом вот кресле, – он усадил ее на пластиковое кресло, точно такое же, как в аэропорту Глазго, – Я схожу за твоими сумками, а там решим, что делать дальше.
Джерри ушел в багажную зону. Кэт огляделась, сжалась от неуютного шума. Сонмы звуков отражались от стен, метались под куполом огромного зала, словно испуганные воробьи, действуя на нервы.
- Дальше ты уйдешь, Джерри, – она кинула взгляд на экран электронных часов на стене, – уже почти шесть… Нам обоим пора отправляться по своим делам. Уйдешь…
Она задержала взгляд на парочке, разместившейся по соседству, в паре метров от нее. Жгучий брюнет с профилем хищной птицы держал в объятиях девицу и что-то нашептывал ей на испанском. Кэт ему подмигнула.
- Тебя нельзя оставлять одну, – возникший у кресла Джерард держал ее чемодан, – Я едва отлучился, а ты уже перемигиваешься с чужими мужчинами.
- Он чужой, а ты, значит, свой? – она поднялась с сиденья, передернула толстовку на плечах.
- Вроде того.
- С каких пор?
- С тех самых, когда ты поведала мне в самолете детали своей жизни. Пойдем! – он развернулся и пошел прочь вместе с ее багажом.
- Куда торопиться-то? – она сделала усилие, чтобы успеть за ним.
- Пойдем, выпьем кофе.
- Я не хочу кофе.
- Ну, выпьешь чаю, – он встал на ползущую вверх ступень эскалатора.
- У меня нет времени на кафе, Джерри, – скрипнув кроссовками, она затормозила у эскалатора, чудом избежав столкновения с мужчиной, который тоже стремился на запах свежесваренного кофе.
- У тебя нет выбора, – донеслось сверху, – твои сумки у меня.
На огороженной металлическими перилами круглой площадке располагалось кафе.
Ламинированные столики и стулья стояли пятачком, от чистого прилавка доносился умопомрачительный аромат свежей выпечки.
- Располагайся, – Джерри поставил багаж на пол, помог Кэт присесть. – Я сделаю заказ.
Устраиваясь, Кэт взглянула вслед отходящему к прилавку мужчине. Тонкий шерстяной свитер не мешал любоваться его мускулистой спиной. Телосложение шотландца говорило о немалой физической силе. Чтобы иметь такое тело, нужно сутками торчать в спортзале. Или махать киркой на каменоломне. Джерри сделал заказ, расплатился, вернулся к столику с подносом, на котором исходили паром две кружки и высилась гора вкусностей.
- Не знаю, что ты любишь. Заказал все, что у них было. Маффины, булочки с корицей. Пончики.
- Ты сама любезность.
Первые несколько минут они молчали и пили кофе. Гул в аэропорту набирал силу. Закончилась снежная буря, погода прояснилась, задерживающиеся самолеты начали прибывать целыми стаями. Час-пик был в самом разгаре.
На лестницах, окнах, оградах переходов и эстакад переливались рождественские гирлянды. На перилах перемигивались фонарики, в динамиках в перерывах между объявлениями полетов звучали рождественские гимны и многоголосые хоралы. В воздухе витал дух Рождества – до праздника оставалось всего девять дней. Кэт покосилась на наряженную елку, стоявшую неподалеку.