Взвесив все «за» и «против», он поднял вверх копыто, давая знать, что у него жребий на пятый день и что он хочет его продать.
Через мгновение подошла незнакомая студентка.
— Четвертый день, — сказала она, показывая свой жребий. — Я дам тебе двадцать бит взамен.
Арон покачал головой. Студентка пожала плечами и побрела прочь.
Следующим был Галвен, из медиков. Он подошел к Арону и показал свой билет на сегодняшний день. По его тревожной мордочке и кругам под глазами фестрал догадался, что он не горит желанием оказаться на экзамене так скоро.
— Сто бит возьмешь?
— Не меньше двухсот.
Галвен кивнул, сжав собственный жребий. Это была справедливая цена. Никто не хотел идти на экзамены в первый же день.
— Может быть, позже. Я еще немного осмотрюсь.
Ванар был как всегда бодр и весел.
— Угадай, кто вытянул жребий на сегодня? — он мотнул головой куда-то за плечо. – Лураш и несколько его дружков.
Этого вполне достаточно, чтобы заставить Арона поверить в справедливость вселенной. Повернув голову, фестрал услышал голос Лураша раньше, чем увидел самого единорога.
— …из того же самого мешка. Значит, они погано все перемешали. Надо заново начать это дурацкое мошенничество и…
Лураш шел с несколькими хорошо одетыми друзьями. Их глаза метались по толпе, ища поднятые копыта. Единорог был всего в трех метрах, когда, наконец, поднял морду и понял, что копыто, к которому он идет, – Арона.
Он остановился как вкопанный, скорчил презрительную мину, а затем вдруг разразился лающим смехом.
— Ах ты, бедненький мальчик. Есть уйма времени, но не на что его потратить. Разве Итилгаил еще не пустил тебя обратно?
— Молот и рог, — устало сказал Сирон за его спиной. Пегас стал рядом с Ванаром.
Лураш в ответ улыбнулся.
— Вот что скажу, я дам тебе пять бит и одну из своих старых рубашек за твой жребий. Тогда тебе найдется что надеть, пока будешь стирать жилет в речке.
Дружки за его спиной захихикали, оглядывая Арона с ног до головы.
Жеребенок продолжал изображать беспечность, не желая доставлять единорогу удовольствия. По правде говоря, мальчик очень хорошо знал, что у него всего один жилет, и после шести месяцев постоянного ношения он немного обносился. Ну, совсем обносился, если честно. Кроме того, он и вправду стирал жилет в реке, поскольку никогда не располагал средствами на прачечную.
— Я, пожалуй, откажусь, — легко ответил фестрал. — Мне кажется, у тебя подол чересчур пятнистый.
Арон ткнул в свою жилетку, демонстрируя разницу. Несколько студентов рядом засмеялись.
— Что-то я не понял, — тихо сказал Ванару Сирон.
— Он намекает, что у Лураша, — друг замялся, — «Эдамете», болезнь, которую получаешь от шлюх. Там выделения…
— Все-все, — быстро сказал Сирон. — Я понял. Противно. Лураш еще и зеленое носит.
Лураш, однако, заставил себя усмехнуться шутке вместе со всеми.
— Полагаю, я этого заслуживаю, — сказал он. — Ну ладно, бит для нищих, — единорог вытащил кошелек и позвенел им. — Сколько ты хочешь?
— Десять тысяч бит, — невозмутимо сказал фестрал.
Лураш застыл, уставившись на жеребенка, так и не успев развязать кошелек. Цена была невероятная. Несколько свидетелей перепалки подтолкнули друг друга локтями, очевидно надеясь, что он как-нибудь обдурил Лураша и заставит того заплатить в несколько раз больше, чем его жребий стоит в действительности.
— Прости, — в голосе все та же невозмутимая легкость, — тебе пересчитать?
Было общеизвестно, что на прошлых экзаменах Лураш плохо справился с арифметикой.
— Десять тысяч! Это просто смешно, — воскликнул Лураш. — Тебе повезет, если ты хоть сто получишь.
Арон беспечно пожал плечами.
— Ну, так и быть, согласен на девять тысяч.
— Лучше соглашайся на сто, — настаивал Лураш. — Я не идиот.
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Арон смирился.
— Сомневаюсь, что смогу отдать за столько… один и четыре? — спросил жеребенок, с отвращением понимая, как жалобно звучит его голос.
Лураш по-волчьи оскалился.
— Вот что я тебе скажу, — великодушно начал он, — я дам тебе двести. Время от времени я не чуждаюсь благотворительности.
— Спасибо, сэр, — смиренно ответил Арон. — Это очень ценное качество.
Жеребенок буквально чувствовал разочарование толпы. Фестрал, как собака, прогнулся за деньги единорога.
— Не стоит, — самодовольно сказал Лураш. — Всегда приятно помочь нуждающимся.
Мальчик, в свободное время, навел в таверне кое-какие справки на семью Лураша и сейчас решил этим воспользоваться.
— Правда, что ты был в Кантерлоте? — невозмутимо спросил Арон.
— Естественно, — рассеянно ответил единорог, продолжая выгребать монеты из кошелька. — Я был при высоком дворе Кантерлота. Дважды.
— А правда, что единороги дворянства считают торговлю презренным занятием для благороднорожденных? — невинно спросил жеребенок. — Я слышал, они считают это явным признаком того, что у аристократа или низкая кровь, или настали действительно отчаянные времена.
Лураш уставился на мальчика, его глаза сузились.
— Потому что если это правда, то ужасно милосердно с твоей стороны опуститься до моего уровня ради такой ничтожной сделки, — ухмыльнулся Арон ему в лицо. — Мы, пегасы, обожаем торговаться.
В толпе, которая разрослась уже до нескольких десятков пони, раздались смешки.
— Все совершенно не так, — запротестовал Лураш.
Мордочка Арона превратилась в маску сочувствия.
— О, простите, милорд. Я не думал, что для вас наступили тяжелые времена, — Он сделал несколько шагов ближе, протягивая свой жребий. — Пожалуйста, вы можете получить его всего за полпенни. Я и сам не чуждаюсь благотворительности, — мальчик стоял прямо перед единорогом, протягивая карточку. — Пожалуйста, я настаиваю, всегда приятно помочь нуждающимся.
Лураш яростно зыркнул по сторонам.
— Да подавись, — прошипел он. — Вспомни об этом, когда ешь бобы и моешься в реке. Я останусь здесь, а ты вылетишь ни с чем. Хорошо, если крылья на спине останутся.
Он развернулся и ушел, собирая остатки собственного достоинства.
В толпе раздались аплодисменты. Арон картинно откланялся во всех направлениях.
— Какой счет сегодня? — спросил Ванар Сирона.
— Два — три в пользу Арона, — Сирон посмотрел на пегаса. — Не лучшая твоя игра, правда?
— Я мало спал прошлой ночью, — отвертелся тот.
— Продолжительность сна влияет на результат, — заметил Ванар.
— Мы можем только огрызаться друг на друга, — сказал Арон. — Магистры за этим следят. Любое жесткое действие — и нас исключат. Думаете, почему я до сих пор не превратил его жизнь в ад?
— Потому что ленив? — насмешливо предположил Ванар.
— Лень – одно из моих лучших качеств, — охотно согласился фестрал. Он снова поднял копыто.
Не прошло и пяти минут, как жеребенок заметил вдали Софию, сидящую на скамейке. Арону показалось, что она чем-то встревожена, поэтому мальчик решил на всякий случай подойти. Оказавшись рядом, он убедился в своей правоте. Девочку выдавал растерянный взгляд. Когда она посмотрела на приближающегося фестрала, то сделала вид, что всё хорошо, но Арона уже не обмануть.
— Привет, София. Давай сразу скажешь честно, что стряслось? — без вступлений начал жеребенок.
Кобылка, уже улыбнувшись, хотела поприветствовать друга, но, услышав его речь, остановилась на полуслове, опустив голову вниз.
— Я так увлеклась своим проектом в медике, что позабыла про день экзаменов. И не подготовилась. А жребий выпал на этот день, — ответила отчаянным голосом девочка.
Арон, недолго думая, протянул свой билет. София недоуменно уставилась на карточку.
— Что это?
— Это тебе. Возьми и дай мне свой, — ответил фестрал спокойно.
Она взглянула на жребий, все еще не веря в такой подарок.
— Арон, ты понимаешь, что делаешь? Ты можешь его продать, ну или сам воспользоваться. Но почему ты вместо этого предлагаешь мне? — не веря своим глазам, спросила кобылка.
— Это жест доброй воли, София. Я дарю тебе его. Будь так любезна, принять мой подарок, — улыбнулся жеребенок, кладя жребий в копыта пегасочки. И забирая её карточку.