Выйдя из укрытия, синий жеребёнок осмотрелся: все было на удивление тихо. Он осторожно вошел в тронный зал, достал из другого тайника мешок и начал собирать разные предметы. То серебряный сервиз соберёт, то подсвечники уже без свечей, то разные антикварные безделушки, продажа которых на черном рынке принесла бы хороший куш.
После двух часов пытливой работы мешок был полон. Но, как назло, проходили два гвардейца; заметив их, мальчик взял мешок и, положив его на спину, спрятался. Проходившая стража остановилась рядом с укрытием мальчика и о чем-то разговаривала. Пегас прислушался.
— Она снова закрылась в своей башне, — сказал своему напарнику рыжий жеребец.
— Да, поговаривают, что после заточения сестры она каждую ночь пытается её вернуть, — ответил ему другой жеребец белого света.
— Да ладно, не может такого быть! — не поверил ему его напарник.
— Так говорят. Ладно, пошли, нам нужно проверить ещё правую часть замка, — сказал жеребец, и они вместе ушли в другую сторону.
Когда жеребёнок услышал, о чем говорили стражи, у него разыгрались фантазия и любопытство. Он знал, что лучше туда не идти, но перебороть себя ему не удалось. Оставив мешок в хорошем месте перед уходом, он вышел из замка. Найдя взглядом большую башню, он раскрыл свои крылышки и с трудом начал ими махать. Летел он медленно и осторожно, прячась под каждым кустом и деревом. Оказавшись у основания башни, он, уставший, упал на землю: ему нужна была передышка.
Отдохнув и чуть не попавшись три раза на глаза гвардейцам, он проник в башню. Оказавшись внутри, он осмотрелся: стражи не было видно. Жеребёнок был взволнован. Он хотел лицезреть принцессу, воочию увидеть её красоту. Дойдя до главной двери, он приоткрыл её.
Принцесса лежала на большой подушке и плакала. Её взор был устремлен на большую луну, на которой пятнышками был изображен единорог.
Теперь жеребёнку было ясно: она заперла свою башню для того, чтобы поплакать в одиночестве. Он не смог поверить: это же принцесса Селестия! Когда бы ты ни увидел её, она всегда выглядела так, будто у неё все под контролем. У неё власть и уважение, и кто мог подумать, что у неё могут быть проблемы? Жеребёнок не стушевался, он аккуратно открыл дверь, нашел платок и подошел к кобылке.
Она смотрела на луну.
— Я скучаю… я скучаю по тебе. — Слезы капали, словно ручейки, на пол. И вдруг кобылка увидела жеребенка, он подошел к ней, держа во рту платок. Она увидела его взгляд, полный сочувствия. Она не смогла сказать ему ничего плохого. А просто магией подтянула предложенный им платок и вытерла слезы, при этом только и сказала:
— Спасибо… — и с этими словами принцесса проснулась.
Кто-то начал стучаться в дверь. Она открыла промокшие глаза, вытерла их досуха и, встав, открыла дверь.
— Принцесса… он… активировался… — задыхаясь, сообщил белый единорог принцессе.
Она магией подтянула к себе свою одежду с короной. И, на ходу одевшись, вошла в тронный зал. Там уже веселился на всю катушку драконикус, кидая из окна фейерверки. Он был так счастлив снова оказаться на свободе, но его радость нарушила присутствием кобылка.
— Ты так быстро пришла, а я так хотел поиграть! — сказал дракон, обращаясь к ней.
— Дискорд, у меня нет времени, ты можешь определить, где он сейчас? — сразу перешла в наступление кобылка.
Тот, подняв голову, приложил пальцы к переносице и начал массировать. – Да, смогу, но если я это сделаю, то сам исчезну, — парировал дракон.
— Дискорд, мы договаривались! — она снова начала нападать на него.
Он сдался, щелкнув пальцами; перед мордочкой Селестии появилась карта Эквестрии. На этой карте возникли два ярких огонька. Один был в самом замке, другой располагался неподалеку от большого города. Она знала, где этот город и ту маленькую ферму.
— Спасибо, — посмотрев на драконикуса, она развернулась и пошла на выход.
Услышав напоследок от Дискорда пару слов как эхо, раздаваемое в пещере.
— Не забудь! — дракон исчез из мозаичного окна.
Селестия со своей гвардией мчалась по воздуху к ферме. Полет продлился четыре часа, уже была глубокая ночь. Ночное светило стояло в самом зените. Уже виднелись огоньки большого города. Приземлившись у стен снаружи, принцесса отдала приказ на получасовой привал. После длительного перелета даже она сама устала, а про гвардейцев можно даже и не говорить: пролетать через большую гору, причем после дежурств, было очень тяжело.
Пока другие отдыхали, она пошла к мэру города. Пролетев торговую площадь и долетев до большого особняка, остановилась у ворот. Стражи города, увидев перед собой аликорна, раскрыли ворота. Один из стражей, уже вбежавший внутрь, предупредил мэра. Оказавшись внутри, кобылка вошла в резиденцию мэра.
Мэр, услышав от стражника, что пришла принцесса, взмок, как кузнец у печи. Он не знал, что делать. Быстро накинув на себя что было и выбежав из своей комнаты, он вошел в помещение. Там стояла и смотрела на него белый аликорн, её грива и хвост, словно живые, плавали в воздухе. Он ещё сильнее взмок и, тяжело дыша, подошел ближе. Это был толстый, как бочка, жеребец. Он сделал неуклюжий поклон и чуть не упал, но стражник успел его схватить и поставить на место.
— Зачем пожаловали… ваше величество? .. — с хрипотцой спросил лиловый лысоватый жеребец.
— Прошу простить, что не предупредила о своём визите, но это дело чрезвычайной важности. Мне нужна провизия для моей гвардии, вы можете мне помочь с этим? — вопросила кобылка спокойным и добрым голоском.
– Да, конечно, можем. Но тут такая маленькая проблема: сейчас никто не сможет им выдать, все спят, — пояснил он, уже отдышавшись и вытирая пот со лба.
— Тогда предоставьте склад, где можно взять провизию для пятидесяти гвардейцев. Моя стража сама возьмет, — настаивала принцесса, уже подозревая мэра.
Тот фыркнул про себя: он не хотел давать просто так что-либо. Но перед ним сама принцесса. Он понимал: если начнет просить что-то взамен, то достанется потом ему за это от премьер-министра.
Не испытывая свою судьбу, он угрюмо указал на свои запасы за домом. И вместо того, чтобы её гвардейцы стали рыскать в его закромах, он позвал свою стражу и приказал им тайно от принцессы собрать все продукты, которые уже испортились или скоро испортятся.
Принцесса вернулась обратно уже со стражей города с продуктами. Раздав провизию всей гвардии, она поблагодарила стражу. Те отдали честь и улетели. Она смотрела, как гвардейцы начали уплетать за обе щеки провизию, восстанавливая силы. Но как бывает, госпожа фортуна отвернулась от Селестии. Одна часть её гвардии получила отравления, и они не смогли полететь с ней. Слава смекалке капитана, что взял с собой доктора! Оставив больных и доктора с ними, кобылка с остальными двинулась дальше. Уже пришло время опускать ночное светило. Она остановилась и, магией опустив луну, после начала подымать солнце. Весь процесс занял у неё пять минут.
Оказавшись в воздухе, они двинулись на юг, где должна была располагаться ферма. После десяти минут полета кобылка была шокирована. Вместо фермы она увидела настоящие развалины. Везде была кровь, лежали внутренности разнообразной живности. Где должно было быть мертвое тело животного, уже не было ничего, только высохшее пятно крови. Оторванные, практически съеденные части животных загнили так, что запах распространился на километры, давая другим понять, что тут опасно, и если тебе не жаль свою жизнь, то милости прошу к нам на закуску, коль не боишься.
Шокированная этим, она резко приказала своей гвардии разделиться по двое и расследовать всю ферму и её пределы, не давая никакой твари или пони сбежать. Она не знала, что делать дальше, осталось только ждать. Её голова была забита только одним: чтобы все обошлось. Прошло ещё двадцать минут, и к ней прилетели только тридцать жеребцов вместо тридцати четырех. И капитан гвардии стал отчитываться перед белым аликорном: