Он был сапфирового цвета. Его отличали большая голова, длинная шея, широкие плечи, толстые лапы, сильный, прочный хвост и очень широкие крылья. Кости дракона очень прочны, но полые и легкие, как у птиц. Челюсть у дракона большая и снабжена мощнейшими мускулами. Дракон в состоянии вывихнуть свою челюсть так же, как это делают некоторые змеи, чтобы заглатывать большие объекты. Он имеет два типа зубов, что подразумевает всеядность: он может есть как мясную, так и растительную пищу. Клыки и резцы очень длинные и острые, как бритва, а коренные зубы предназначены для того, чтобы жевать пищу, а не проглатывать ее целыми кусками. Кости плеча прочны, чтобы обеспечивать необходимую поддержку и опору для больших крыльев в полете. Кости „пальца“ крыла очень длинные, чтобы туго натягивать тонкую полетную мембрану во время полета и управлять крылом.
— Ну, я сюда пришел за… — он не успел договорить: прямо с потолка упал Арканиус, совсем неожиданно напугав единорога.
Сэм подпрыгнул от страха, рог его загорелся магией, мощный луч ударил по дракону. Удар пришелся по чешуйчатым пластинам ромбового вида яркого темно–синего цвета. Луч отлетел от ни, врезался в стену пещеры.
Единорог упал на круп от страха и начал восстанавливать дыхание, наблюдая, как Фирела, синяя дракониха, отчитывает своего сапфирового мужа Арканиуса.
— Ты что, с ума сошел? А если бы луч попал по мне или, ещё хуже, по детям?! — серьезно и гневно вскричала она.
— Прости, дорогая, я не хотел, чтобы так случилось! — Он виновато опустил голову и посмотрел на свою жену, которая укоризненно взирала на него.
— Всё, успокойтесь, я тоже хорош. Чуть что, сразу пускать магию в бой! Фирела, прости своего дурака, и забудем этот инцидент, — вмешался в разговор единорог, разнимая их словесно.
Успокоившись и выдохнув, синий дракон перевел свой лазурный взор на единорога.
— Сэм, ты так и не договорил, что тебя сюда привело.
Собравшись с мыслями, он выдавил на одном дыхании:
— Вы нам говорили, что отдадите одно яйцо из кладки для нашего жеребёнка, вот я пришел сюда, — быстро, но разборчиво протараторил единорог. Увидел удивлённый взгляд драконов.
Арканиус сменил свой вид с виноватого на серьёзный.
— Значит, наступил этот день. Я так надеялся, что он не наступит…
Он посмотрел на свою жену, а она кивнула головой, давая своё согласие.
— Подойди. — Он отошел, давая проход единорогу.
Фирела встала, дав единорогу лицезреть кладку, которую она обогревала, защищала от вредоносных паразитов. Но она доверяла Сэму, как самой себе.
Он подошел к кладке. Все яйца были как на подбор, но только одно из них ему показалось очень непохожим. Оно выделялось среди своих братьев и сестер. Сэм подошел к этому гладкому яйцу. Оно было синим, высотой в девяносто сантиметров. Когда единорог тронул яйцо копытом, оно на миг засветилось. Сэм посмотрел на драконов, и те только вдвоём качнули головой, давая согласие. Он магией обволок яйцо и уложил в свой подсумок аккуратно, словно своего жеребёнка.
— Сэм, запомни то, что ты видел: это знак. Нечасто дракончики в яйце соглашаются, это редкость. Она понимает, к кому попадет, — сказал дракон с горделивым выражением на морде, видя удивление пони.
— Погоди, она? — спросил единорог в замешательстве.
— Да, это будет девочка. Сиянием, которое она испустила, она раскрыла нам свое сердце и чувства. Так что береги её.
„Счастье и потеря“
Смеркалось, последние солнечные лучи ушли за горизонт, давая выйти неяркому лунному свету.
Серый единорог прошел полпути от жилища драконов. Ничто не предвещало беды, как вдруг к нему подлетела пегаска. Её золотистая шкурка и аккуратно уложенная назад коричневая грива давали понять, что летела кобылка с чрезвычайными новостями.
— Сэм, срочно… Кейт… жеребёнок… сейчас… — надрывно, с одышкой она передавала информацию единорогу, который, слушая её, никак не мог понять смысл связанных в цепочку слов.
Магией он поставил на пегаску немоту. Та, почувствовав, что не слышит самой себя, остановилась. Он поставил перед ней копыта.
— Так, успокойся, отдышись. И расскажи мне все членораздельно. Что именно случилось с Кейт и жеребёнком? — Он снял магией заклятие немоты и спокойно начал слушать пегаску.
— Прости, Кейт рожает, жеребёнок захотел выйти преждевременно. Тебе надо поспешить, — спокойно, уже не тараторя, сказала пегаска и увидела перед собой отвисшую челюсть единорога.
— Как? Но ещё оставалась неделя! Что делать? Ещё ничего не готово к появлению малыша! — Он уже сам начал себя вести как дурак, тараторя всякую ересь.
Теперь настала очередь кобылки. Она схватила серого единорога копытами за голову, зафиксировала взгляд на себе.
— Успокойся, возьми себя в копыта, что ты как маленький? Все будет хорошо. Давай соберись, нам нужно как можно быстрее оказаться в больнице, а то пропустишь рождение своего жеребёнка, — произнесла она успокаивающим голосом, приводя парня в чувство. В его взгляд вернулась уверенность и искра разума.
— Ты права, что я как маленький жеребёнок! Спасибо, всё, побежали. — Пони побежали вместе к больнице, где лежала его жена.
Больница Драгена.
— Дышите ровно, при каждых схватках делайте три вдоха, на четвертый делаем сильный выдох, будто хотим потушить огонь, — проинструктировал врач свою беременную пациентку.
Та, вся мокрая, замученная схватками, терзавшими её каждые пять минут, уже не в силах терпеть, просила у доктора что-нибудь от боли.
Но врач категорически был против этого. Была вероятность того, что при использовании болеутоляющих жеребёнок мог получить внутренние повреждения органов. И обязанностью врача было при консультации сообщать об этом молодым кобылкам на пятой неделе беременности. Те подписывали бумаги, что готовы терпеть боль, не подвергая риску жизнь жеребёнка.
Снова схватки; кобылка закричала на весь корпус больницы, напоминая о своём присутствии. Боль отпустила бедную жертву, давая ей немного отдохнуть до следующих, ещё более сильных схваток.
Уже прошло несколько минут; доктор подошел к кобылке. Осмотрев её, он установил, что она готова. Врач только хотел приступить, как дверь палаты распахнулась. В палату вбежал серый единорог, еле дышавший после стомильного марафона по скалистой местности без всякой поддержки.
— Кейт… я успел? .. — высунув язык, словно замученная собака, с одышкой спросил парень.
— Сэм… — только и смогла сказать кобылка, получив большой разряд в виде схватки.
Его глаза расширились, он подлетел к кровати жены и схватил за её копыто.
— Доктор, что с ней? — в голосе слышались панические нотки, тревога.
— Все хорошо, я уже начинаю. Будьте так любезны, снимите яйцо, уберите его в инкубационный отсек. — Он указал в правый угол комнаты, где стояли огненные кристаллы, вокруг которых располагалась нагретая до нужной температуры железная выемка для яйца. — Я не знаю, как ваша супруга догадалась либо знала. Она мне все уши прожужжала, чтобы я выставил сюда инкубатор.
— Хорошо, — серый жеребец отошел от своей супруги. Подошел к инкубатору, вытащил магией аккуратно яйцо и поставил его в выемку. Кристаллы резко засверкали и начали отдавать тепло.
Он подошел к Кейт, сжал копытами её копыто. Она посмотрела в глаза своего любимого, давая знать, что она счастлива, что он с ней. Тот поцеловал её. И доктор приступил к процедуре.
— Поздравляю, у вас мальчик, — сообщил доктор, показывая родителям жеребёнка.
Укутанный в одеяльце, белый единорожек тихонько посапывал. Доктор аккуратно подал новорождённого родителям. Они приняли его, словно тонкую чашу из хрусталя, словно при малейшем нажатии он мог треснуть. Доктор оставил молодых родителей с жеребёнком, а сам удалился по делам.
— Кейт, у него твой рог и носик, как у тебя, — восторженно и тихо заметил новоиспечённый отец и прильнул к голове своей кобылки.
— Сэм, спасибо тебе, я так счастлива! — она тоже прижалась к нему, и они вместе смотрели под одним углом на жеребёнка.