— Яйцо? Значит, оно помещено в хранилище, где будет храниться, пока не решим, что с ним делать дальше. Ребёнок в полном порядке, сейчас за ним ухаживает моя дочь. Можешь не волноваться о нем, он в благородных копытах. И если ещё раз выкрикнешь с места без моего позволения, то я не стану сдерживать его. Ты меня понял? — тяжелым и холодным голосом сказал он ему, предупреждая. — Продолжим, зачем ты нес этого жеребёнка и яйцо?
— Мы последние, кто остался живых. Остальные либо убиты, либо скрылись, я не могу точно сказать. Мой брат пожертвовал собой, чтобы я спас его сына. А яйцо… оно предназначено малышу.
— Как предназначен, для чего вам вообще эти драконьи яйца?
Он приподнял голову, взглянул на князя серьёзным взглядом, в котором можно было увидеть важность его слов.
— Он последний, кто сможет оседлать дракона.
Бронзовый олень встал.
— Ты что за ерунду городишь? „Оседлать дракона“! Я предупреждал по поводу обмана. — Он подошел к жеребцу и ударил того в правую скулу, тот упал. — Я не для того своей шкурой рисковал, чтобы слышать от тебя сказки. Это всего лишь сказка, которую читают на ночь оленятам. — Ещё один удар, теперь пошел в другую скулу — левую. — Говори, для чего яйцо? — он подтянул к себе единорога, их взгляды встретились. Он смотрел в глаза Аргуса, и в них не было даже частички лжи.
Вдруг сильный удар послышалсяпозади бронзового оленя. Повернув голову, он увидел Вонаша, который сломал ударом подлокотник.
— Еирел, что ты творишь? — громко и грозно сказал тот, нахмурившись.
— Но, Вонаш, он лжет, этого не может быть! — оправдывался олень.
— Еирел Лангарнарский! Вы начинаете забывать, кто перед вами! — рявкнул Вонаш, привстав.
— Прошу простить меня, князь. — Он отпустил жеребца и преклонился перед своим князем. — Этого больше не повторится.
— Я надеюсь на это. И не забывай, кто ты, а кто я, — указал он на свой статус.
— Да, мой князь, — покорно принял все сказанное в свой адрес разведчик.
— А теперь вернёмся к тебе, Аргус. Ты говоришь правду, что твои соплеменники смогли оседлать драконов? — он внимательно смотрел в глаза единорога и ждал ответа.
Тот встал и стер с губы маленькую струйку крови.
— Да, мы можем оседлать драконов, — он серьёзно повторил свои слова.
Князь пристально вгляделся, его взгляд с тяжелого сменился на мягкий.
— Значит, так тому и быть. Ты не лжешь, я вижу это. Прости моего разведчика, он немного вспыльчивый бывает, когда начинают обманывать меня, — пояснил князь, усаживаясь в своё кресло. — Ответь на ещё один вопрос: что вы за раса? Вы не похожи на зебр.
Аргус выдохнул с облечением, что все разрешилось.
— Мы раса пони, нас есть три вида: земнопони, которые хороши в силе и ремеслах, пегасы, летающие пони, которым нет равных в воздухе, и единороги, то есть я. Мы обладаем магией, рог позволяет нам творить заклинания, — рассказал о своей расе единорог.
— Магия с помощью рога… Очень интересно! Можешь показать что-нибудь из заклинаний?
Единорог осмотрелся по сторонам и, найдя сломанное кресло князя, сконцентрировался; рог засиял. Магия обхватила сломанный подлокотник, все обломки, которые были разбросаны по полу, вернулись на свои места. Кресло полностью стало как новенькое. Вонаш сидел и наблюдал за всем, что делал единорог. Он был немного удивлен увиденным, но не подал виду.
— Еирел!
— Да, мой князь?
— Приведи его в порядок, отведи к моей дочери, пусть повидается с малышом. Подготовь отряд и провизию, мы направляемся в Конкордию, пора повидаться с кланами и продать сырьё, — отдал приказ князь – Всё, свободны.
Разведчик подошел к единорогу и, повернув его к выходу, вытолкал его наружу. Однако у единорога оставались вопросы, которые хотел задать, но не успел. Еирел вышел вместе с Аргусом, он повернул его к себе мордой.
— Прости, что так поступил, я это сделал, чтобы защитить тебя. Если бы я не вмешался, и он бы решил, что ты обманываешь его, он бы без промедления убил тебя и малыша, — оправдался олень перед жеребцом, который не мог прийти в себя от услышанного.
— Ладно, ничего, спасибо, наоборот.
— Ну, тогда пошли, я покажу, где малыш, — он повел единорога в другую сторону, где располагался небольшой домик, откуда раздавался приятный звонкий голосок.
— Тише, малыш, тише, не плачь, — тонким нежным голоском убаюкивала малыша благородная лань.
Она качала в колыбельке жеребёнка, при этом напевая колыбельную песенку. Её голос был так прекрасен, что сами птицы стали завидовать её голосу. Начали прилетать к ней, чтобы учиться у неё, слушая, как она поёт. Малыш стал засыпать, веки его тяжелели, он ушел в добрые руки Морфея, который присматривал за ним в своём царстве.
Дверь приоткрылась, внутрь вошли двое. Один был бронзового цвета, на боку его были изображены зелёного цвета узоры в виде ястреба. Второй — красного цвета, с коротко подстриженной гривой, на ноге его была серая точка в виде кляксы. На правом боку была какая-то картинка — изображение серебряной четырехконечной звезды, которую обвивали с разных сторон два серых кольца. Важенка обратила внимание на двух визитеров и, прижав копыто к мордочке, показала жест тишины. Подойдя поближе к ним, она поволокла их в другую комнату.
Они оказались в небольшой комнате, где стоял маленький столик в окружении четырех кресел. В правом углу комнаты стоял книжный шкаф: лань очень сильно любила культуру своего народа, перед сном брала одну книжку, чтобы почитать. И это всё, что было в этой комнате. Не так уж густо, но не пусто.
Дымчато-белая лань, выйдя последней, прикрыла за собой дверь.
— Добрый день, что вас привело ко мне, господа? — нежным голосом обратилась она к присутствующим.
Красный единорог стоял в оцепенении, смотря на лань, а олень спокойно ответил:
— Госпожа, простите, что ворвались без приглашения, но по приказу князя я сопровождаю нашего гостя к малышу, — поклонившись, он толкнул единорога в бок, чтобы тот вернулся с небес на землю.
Единорог был очарован красотой дымчато-белой лани. Она была подобием белого лебедя. Лань шагала мягко, словно ветер трогал кончики травы, а те тихо ложились на землю. Её голос был мелодичный, как журчание маленького ручья, медленно протекающего через ущелье, создавая легкое эхо. Она была чуть выше пони, но ниже Еирела. На мордочке можно было увидеть расписанные вокруг глаз разные узоры, напоминающие лозу. А глаза её были цвета сапфира, такие яркие, что единорог уже был готов украсть её. Но от удара он пришел в чувство.
— А, что, я вас люб… — только хотел он сказать последнее слово, как осекся. На мгновение он замялся на пару секунд и нашел выход: — Любезно хочу поблагодарить за то, что присматривали за малышом, — смог он как-то выкарабкаться
Она прикрыла копытцем ротик и тихонько посмеялась над суетливым единорогом.
— Всегда пожалуйста. Я только никак не могла понять, что это у него на лбу было. Я попыталась вытащить, но он начал громко плакать. Но, увидев, что у вас тоже есть рог, я поняла, что совершила ошибку. Примите мои извинения. — Она сделал реверанс, таким образом извиняясь. Единорог в это время взглянул на неё и начал махать копытами.
— Что вы, что вы, не надо никаких извинений, всё в порядке!
— Да? Ну, хорошо, вы хотите взглянуть на ребёнка?
— Да! — ответил уже твердо единорог, не показывая свою слабость перед слабым полом.
— Тогда попрошу вас тут подождать, пока он проснётся. Малыш не спал всю ночь, только недавно мне удалось его уложить спать.
— Хорошо, тогда я тут подожду, если вы не против. А как можно к вам обращаться?
— Илали, дочка Вонаша, северо-восточный клан „Богини зимы“, — представилась она, кивнув головкой. — А вас как?
— Аргус.
— Какое у вас странное имя, Аргус! Расскажите о себе. Откуда вы, что вас к нам привело?
Красный жеребец, сидя в кресле, посмотрел на своего соседа, который кивнул ему. Но по выражению морды можно было прочитать: „Только попробуй обмануть или скрыть правду!“ Единорог повернулся к дочке князя и начал свой рассказ. Рассказ длился три часа. За это время он рассказал, чем занимался, кем был, как спас яйцо и племянника. Как его чуть не убил дракон, как он общался с князем, как его побил его разведчик. На этом месте Илали хмуро посмотрела на Еирела (тот виновато склонил голову), после стала дальше слушать. По окончании рассказа из комнаты раздался плач. Единорог машинально вскочил с кресла. Он открыл дверь и, войдя внутрь, подошел к колыбельке, где плакал малыш.