— Я её не брошу. Я остаюсь. — Сказал он серьёзно, опустив брови, посмотрел на старика серьёзным взглядом. Старик только улыбнулся и был обрадован положительному ответу. — Тогда давай я тебе представлюсь, меня зовут… — он только хотел закончить предложение, как его дерзко перебил жеребёнок: — Аргус, вас зовут Аргус. Почему я знаю ваше имя? — задал он мучивший его вопрос и заметил, как красный жеребец нахмурил брови, посмотрел с укором на мальчика. Жеребёнок прижал ушки, показывая, что виноват и это больше не повторится. — Кхм… Ты меня знаешь уже с самого твоего рождения. Когда ты ещё был маленький, ты сам не понимал, что делал, и использовал «Алар», с помощью которого ты запечатлел в своем мозге меня на всю жизнь. И теперь хочешь-не хочешь, но забыть меня ты не сможешь. Вот так ты и вспомнил меня. — Ответил на вопрос жеребёнка старик, уже вернув свои брови в нормальное положение и привычно спокойно смотрел на мальчика. Жеребёнок что-то одними губами проговорил про себя. Задумчивым видом приложил копыто к губам, пробуя на вкус эти слова. Старик смог прочитать по губам, какое слова бубнил про себя жеребенок: «Алар».
Он сидел, задумавшись повторяя снова и снова про себя «Алар». Это слова не давала ему покоя пока не случилось это. Сознания решила не мучить его воспалённый вопросами и так бедный мозг, а явить как сон фрагмент воспоминания. Вот его кто-то держит, такой теплый и добрый, которому он может доверить даже свою жизнь. Это была дымчато-белая лань, её мягкая шерстка согревала жеребёнка. Взглянув на мордочку, он увидел её сапфировые глаза, вокруг одного из них заметил разные узоры, напоминающие лазу рисунок. Только смог запомнить он эти признаки, которые ярко выражали её.
После фрагмент поменялся, перед ним стоял красный молодой жеребец с серой точкой, словно кляксой на правой ноге и с черной гривой. Эта картина стояла долго, то опускалась вниз, то снова подымалась. Он видел все черты молодого жеребца, но никак не мог поверить в то, что тот старик и есть этот красный жеребец. Сознание, поигравшись с мозгом жеребёнка, решило оставить его и вернуть в реальность. Мальчика вернуло обратно, словно укус комара, щелчок по носу.
Вернувшись в реальность, он снова увидел седого старика, который смотрел на него, ждавший вопрос. Без промедления он выдал:
— Скажите, кто вы, почему вы так изменились? И кто я?
— Значит, ты смог увидеть меня в прошлом, я использовал запретную магию, которая дарует использующему большую силу, но потребует большую цену — твою жизнь. Я отделался всего лишь этим, как ты видишь, изменения внешности. А ты, мой мальчик Даеан, последний выживший из деревни, брат просил спасти тебя, а твоя мама просила отправить в безопасное место, где ты сможешь жить и познаешь мир. Но я этого не смог сделать, ты пришел сюда и выбрал свою судьбу, став последним из рода всадников. — ответил на вопрос жеребёнка и выдохнул, прикрыв глаза, подняв голову верх, уставившись в потолок, сдерживая накатившиеся слезы воспоминаний. Жеребёнок почувствовал себя неловко увидев, что из одного глаза потекла дорожка слез. Он не рассчитывал, что так произойдет. Исправить положение он решил, задав другой вопрос.
— А что случилось с моими родителями, где папа и мама? — этот вопрос он не хотел задавать, это все вышло машинально, он хотел исправить положение, но вышло ещё хуже. Сам он не понимал, что сказал, из глаз стали накатываться слезы.
Жеребец посмотрел на мальчика, у которого наворачивались слезы. Он не стал ничего скрывать и выложил все как есть. — Они погибли, останавливая обезумевших драконов из-за кровавой луны. Сэм и Кейт пожертвовали своими жизнями, чтобы я смог убежать и спасти тебя. — сказал спокойным тоном единорог. Как к нему подбежал жеребенок и стал бить его своими копытцами.
— Нет… это не правда, они живы… дядя сказал, что… — он уже ничего не понимал, что творил, он не хотел этого делать. Тело и сознание сами по себе вели себя. Тело било старика, не нанося ему некого увечья, сознание говорило то, что он не хотел сказать сейчас, может потом или промолчит, но оно решило всё за него. Уже устав сопротивляться, он сдался и отдался туче чувств, которые захлестнули его.
Красный жеребец сидел, наблюдал, как крошечные копытца бьют его и слушал, как мальчик плачет говоря: «Что?! Этого не может быть, это не правда, они живы» и т.п. После трех минут ожидания малец начал сдавать напор ударов, и после вообще перестал бить, уткнувшись головой в грудь жеребца. Плача, захлёбываясь слезами, тяжело дыша, дядя обнял жеребёнка прижав его посильнее к себе.
— Поплачь, после станет легче, не держи в себе. — тихо успокаивал, гладя по блондинистой гриве мальчика, он сам позволил себе дать слабину и тоже заплакал.
Так они просидели минут десять, пока к ним не присоединилась детёныш дракона. Она влезла к обнимающимся пони прямо в центр, разнимая, давая себя лицезреть. Она смотрела на заплакавшиеся глаза мальчика, лизнула своим раздвоенным шершавым язычком жеребёнка, слизывая скатывающуюся слезу. После она распробовала, прижалась к груди парня, начала тихо, как кот мурчать. Этот звук он ощутил в себе, ему казалось, что тело окутало чем-то. Глаза стали наливаться свинцом, он не мог их держать, они сами начали закрываться. Тело стало тяжелым, словно на него нагрузили сорок килограмм картошки. Он упал на баг, через пять секунд глаза закрылись, и он уснул.
Жеребец, наблюдая за этой картиной, спокойно принял выбор драконихи, которая решила попробовать успокоить жеребёнка. Поместив его в сон, где он сможет с ней разговаривать.
Аргус встал, магией поднес к себе одеяло, накрыл жеребёнка с драконом и оставил их одних. Сам он ушел приводить себя в порядок. Следующий день будет тяжелым для жеребёнка и для него самого. Начнётся день учебы и познания.
Утро наступило круто, отталкивая ночь на задний план. Говоря ей: «Всё, хватит, теперь моя очередь», ночь не спеша ушла, забирая за горизонт луну. Утро, взяв свою подругу солнце, вышло в центр сцены. И в лучах светила начала будить всех, говоря: «Пора вставать, хватит спать». Но этого жеребёнок не почувствовал в своей темной пещере, куда не попадает никакой лучик солнца. Он мирно посапывал со своей подругой. Мир в этой пещере длился не долго, шорох книг с разными дребезжащими ударами метала об метал разбудили жеребенка, а за ним уже попискивал ящер.
Что тут происходит, дайте поспать — думал про себя он и карал того, кто побеспокоил его сон.
Не хотя вставать, он посильнее скатился в комочек, прихватив с собой ящера, который в свою очередь истошно начал пищать. Истошный писк дракона оказался на столько раздражительным, что сводил его с ума. Но терпеть можно было, если не одно «но». По истечению обстоятельств, писк, раздаваемый от пасти дракона, был над ухом жеребёнка. Который в свою очередь не то что стерпеть, а с ума на все сто процентов можно было сойти. Последний писк был настолько истошным, что, отпустив дракона, он в коматозном состоянии открыл глаза.
Белая пелена предстала перед его взором, проморгавшись несколько раз, вернув обратно реальный облик вещей. Он устремил свой взор на очаг шума, который во всем этом виноват, что с ним приключилось. К его удивлению, причиной шума был сам хозяин этого жилища. Он бегал по кабинету, собирая разные книги и ставя их на одно место, образовалась нехилая стопка. Взглянув на пищащую подругу, можно было прогнозировать, что у неё сейчас в желудке пусто, и требуется еда.
Красный жеребец не стоял на месте, двигаясь по кабинету, собирая книги и магией что-то молотя, он протянул уже в порошковом состоянии еду, которая была разных цветов радуги, ящеру. Дракончик в свою небольшую жизнь насторожено принюхался. Поняв, что в нём нету ничего опасного для жизни, принялся яростно есть, пережёвывая уже не знаю на сколько порошок.