Арон тяжело привстал, в мозг все еще помнил те ощущения. Но в реальности боли больше как таковой нет.
— Что вы сделали?
— Я вылечил твою спину. Теперь хватит вопросов. Отвечай на мой. Кто тебя научил так драться? — Бэльфалас уже начал нервничать и немного повысил голос.
— Папа, — Арона начало мутить.
— Кто он? Скажи его имя! — ему уже надоела допрашивать мальчика, он хотел получить всю информацию сразу, но получает отрывками и это его раздражало.
— Я… помню, что он, отставной гвардеец… Свен, — у мальчика заплетался язык, но он старался выговаривать каждое слово. Лекарство имело побочный эффект и после того, как восстанавливает рану, то развязывает язык, заставляя говорить только правду.
— Это мне мало что говорит, кем он ещё был? Опиши его.
— Он был… драконоборцем… он синий пегас, с очень короткой стриженой гривой…. Знак отличия — двуручный меч, — выдал Арон порцию информации магистру.
Тот улыбнулся, получив, что хотел.
— Теперь всё сходиться, вот старый хитрец. Передал свои знания этому жеребёнку. Отдыхай, на сегодня ты отвоевался, только скажи, как тебя зовут? — заинтересовался магистр.
Мальчика клонило в сон. Проявился второй побочный эффект. Он закрыл глаза и, перед тем как окончательно провалиться в сон, ответил:
— Арон.
Бэльфалас широко улыбнулся.
— Ты интересный Арон, буду ждать от тебя свершения, — и после этого магистр вышел из кабинета с окровавленным жилетом, закрыв дверь.
К Бэльфаласу подбежал медик, но тот не пропустил его к мальчику, сказав, что все в порядке. Медик неодобрительно посмотрел на магистра, но, ничего не сказав, ушел обратно.
Продолжение следует.
====== Темная жизнь – Акт 2. Глава 11 – Любовь и труд ======
Арон пролежал все занятия в кабинете магистра. Фантомные боли иногда били по спине, но в основном недолго и после уходили, словно их и не бывало. Мозг, кажется, не был готов такой быстрой регенерации тканей. Теперь, чтобы вернуть все на круги своя, ему нужно провести весь цикл восстановления постепенно, даже если раны как таковой нет.
Проснувшись, жеребенок привстал. После той странной красной жидкости, его стала одолевать головная боль. Арон решил вспомнить все, что творилось с ним после применения препарата. Первое, что пришло в голову — это странная разговорчивость. Он не мог ей сопротивляться и, словно загипнотизированный, отвечал лишь правду.
Фестрал схватился за голову, он никак не мог поверить, что это с ним произошло. Мальчик скрывал своего отца, даже на совете магистров он не рассказал правды. » А тут из-за какого-то препарата….», Арон корил себя за глупость, он должен был предвидеть это. Но все повернулась очень круто. Ослеплённый безопасностью академии, где его никто не тронет, он забыл самое главное — быть всегда начеку. В городе за такое простодушие жеребенок мог лишиться жизни.
Арон встал с дивана. Фестрала бросало в разные стороны, и голова ходила кругом. Дойдя до стола, мальчик неудачно его пнул, и оттуда упал портрет. Жеребенок не мог поверить своим глазам. На портрете изображен его отец и сам магистр. Оба молоды, на них надеты странные пластины белого цвета. И если присмотреться, то можно увидеть эмблему солнца.
Арон покачал головой, все еще сомневаясь в том, что увидел. Он взял копытами портрет и поставил его обратно. В голове мальчика появилось очень много вопросов, на которые просто необходимо было найти ответы. Но из-за состояния, в котором сейчас оказался фестрал, они уходили на второй план. Пока есть время, жеребенок найдет способ переговорить с магистром о его отце, что их связывает, и что за эмблема такая на пластинах.
Покачиваясь, Арон дошел до двери. Открыв её, он увидел, что занятия подходят к концу. Бэльфалас ходит в разные стороны и за что-то громко отчитывает учеников. Мальчику было не до того, поэтому он поспешил уйти. Придерживаясь за стену, Арон нашел дверь, ведущую наружу. У самого выхода, он заметил свою жилетку. Окончательно сбитый с толку, жеребенок покинул аудиторию.
Прозвенел колокол, говорящий об окончании второго занятия. В парке, где учащиеся собираются после трудных занятий магистров, чтобы отдохнуть, уже начал скапливаться народ. Арон решил последовать их примеру. Но он был не один, к жеребенку присоединился его друг рыжий пегас и голубого цвета единорог.
— Арон, что ты снова натворил? Только сегодня утром говорил, что будешь осторожен, а тут на тебе. Уложил на лопатки магистра Бэльфалас. Уму непостижимо. Чем ты вообще думал? — энергично жестикулировал копытами Сирон, возмущаясь проделкой фестрала.
— Сирон, успокойся, не видишь, ему и так хреново. А ты тут наезжаешь, — вступился Ванар.
Сирон взглянул на мальчика и убедился в правоте друга. Арон и правда находился не в лучшем состоянии. Жеребенок покачивался то в одну сторону, то в другую, словно пшеница на поле.
— Эй ты как? Все хорошо?
— Простите, что-то голова кружится. Никак не могу прийти в себя после того препарат, — закрыв глаза, ответил мальчик.
Они вдвоём посмотрели друг на друга и хором спросили:
— Какой препарат?
Сирон скривился. Он не любил говорить с кем-то одновременно одно и то же. Это пугало казалось, что его собеседник может читать мысли и предугадать ответ.
— Опиши, как он выглядел, какие у него действия и побочные эффекты? — уже как настоящий профессор начал допрос пегас.
Арон постарался вспомнить каждую деталь.
— Он красного цвета, жидкая субстанция, специфический запах похожий на можжевельник. Это все что я могу описать. Что касается действия, когда у меня разошлись швы, и кровь не переставала идти, магистр вылил его мне на спину, и сильнейшая боль охватила все тело, как будто меня обожгли раскалённым прутом. После боль прекратилась, — он задумался, стараясь еще что-нибудь вспомнить, но головная боль дала о себе знать. — М-м-м… — простонал Арон, хватаясь за голову.
— Не тяни, вспоминай, я, кажется, начинаю догадываться, но этого мало, — не прекращал допытываться Сирон.
— Сейчас. Я только смутно помню, после этого он стал задавать мне вопросы, на которые я отвечал беспрекословно, словно под гипнозом. Потом головокружение и я провалился в сон. Это все, — закончил фестрал, прижимая копыто к голове.
Сирон задумался. Он старался собрать все кусочки в единую картину. Прошла всего минута, как он выдал:
— Я, кажется, знаю, что он тебе дал. Этот эликсир очень дорого цениться, так как он редкий. Всего насчитывается тысяча во всем мире. И не многие им воспользуются, зная его побочные эффекты. Называется «Кровь богини». Она излечивает раны, начиная с простых и заканчивая смертельными. Но в этом эликсире есть много побочных эффектов. Это головные боли, головокружения, и самое опасное — это раскрытия правды. Принявший его никак не может соврать тому, кто его спрашивает, — закончил Сирон, победно улыбнувшись.
— И как избавиться от побочных эффектов, — встрял Вонар.
— Никак. Они сами пройдут. Как я помню, все продлится ещё четыре часа и потом исчезнет.
— Получается, Арону нужно всего лишь просидеть последнее занятие. Арон, кто у тебя преподает? — поинтересовался Вонар.
— Кажись… М-м-м… Менелтор, — кривясь от боли, ответил он.
— Сирон, он твой. Теперь ты отвечаешь за этого несчастного, — съехидничал Вонар, подкалывая друга.
Он что-то хотел ответить, но сдержался.
— Пошли Арон, скоро начнется занятие, а путь, я вижу, будет долгий. А с тобой, Вонар, мы потом говорим, — угрожающие посмотрел Сирон на лучшего друга, затем помог встать серому пегасу.
Вонар самодовольно улыбнулся, получив желаемый эффект, и пошагал в другую сторону.
По пути Арон встретил Софью, которая, увидев его, резко покраснела, взлетела воздух и скрылась за облачком. Он был озадачен поведением кобылки. Но только жеребенок задумался, как очередная боль ударила в голову. Решив разобраться с этим потом, они вместе с Сироном добрались до аудитории. Усадив его в самый дальний угол, где мальчика никто не увидит и не спросит, пегас пристроился рядом. Зал был снова весь заполнен, все ждали магистра и его лекции. Арона не отпускали головные боли, он старался не замечать их, но они упорно давали о себе знать. Сирон забеспокоился и достал из своего кармана что-то на подобии таблетки, вручив ее страдальцу.