– Мне показалось, что все сложилось удачно, – сказал Чарльз Колбен, второй пассажир лимузина; кроме их двоих и шофера, в машине больше никого не было.
Барент кивнул.
– Президент с пониманием отнесся к вашим предложениям, – продолжил Колбен. – Возможно, он даже посетит собрание Клуба Островитян в июне. Это будет очень интересно. К нам никогда еще не приезжал правящий президент.
– Избранный президент, – поправил Барент и добавил: – Вы сказали, что он с пониманием отнесся к моим предложениям. Вы имели в виду избранного президента? До января нашим президентом является мистер Картер.
Колбен презрительно фыркнул.
– Что говорят ваши службы насчет заложников? – тихо спросил Барент.
– О чем вы?
– Когда их отпустят? В последние часы пребывания Картера у власти? Или уже при следующей администрации?
Колбен пожал плечами:
– Мы же ФБР, а не ЦРУ. Нам положено работать внутри страны, а не за рубежом.
Барент кивнул и едва заметно улыбнулся:
– И одна из ваших задач внутри страны – шпионить за ЦРУ. Так что я повторяю свой вопрос: когда заложники вернутся домой?
Колбен нахмурился и, посмотрев в окно на голые деревья у дороги, сказал:
– За сутки до или в течение суток после церемонии инаугурации. Точнее узнать не удалось. Но аятолла целых полтора года имел Джимми в задницу. Непонятно, с какой стати он кинет ему эту кость.
– Я с ним однажды встречался, – заметил Барент. – Интересная личность.
– Что? Кто интересная личность?
Колбен слегка смешался. Картер с женой несколько раз за последние четыре года гостил у Барента в его поместье в Палм-Спрингс и в замке «Тысяча островов».
– Аятолла Хомейни, – терпеливо объяснил Барент. – Когда он находился в ссылке во Франции, я ездил к нему из Парижа. Один друг подсказал, что имам может показаться мне забавным.
– Забавным? Этот фанатичный ублюдок – забавный?
Барент слегка нахмурился, он не любил грубых выражений. Во время встречи с Тони Хэродом он употребил слово «сука» лишь потому, что считал это слово вульгарным, – так проще втолковать суть вульгарному человеку.
– Да, это было забавно. – Барент уже сожалел, что затеял этот разговор. – Мы пообщались с ним минут пятнадцать через переводчика, хотя мне сообщили, что он понимает по-французски. Вам никогда не догадаться, что этот фанатик попытался сделать во время беседы.
– Попросил вас субсидировать его революцию? – спросил Колбен таким тоном, что было ясно – ему это совершенно не интересно.
– Он попытался меня Использовать. – Барент снова улыбнулся, вспомнив тот эпизод. – Я чувствовал, как он слепо, инстинктивно пытался пролезть в мой мозг. У меня создалось такое впечатление, что он уверен, будто является единственным человеком, обладающим Способностью. И еще мне показалось, что он считает себя Богом, Аллахом во плоти.
Колбен снова пожал плечами:
– Если бы у Картера хватило соплей послать несколько В – пятьдесят два сразу же после того, как ублюдки захватили наших, от Хомейни осталось бы мало божеского.
Барент решил сменить тему.
– А где сегодня наш друг мистер Хэрод? – поинтересовался он.
Колбен вытащил ингалятор, приложил его поочередно к обеим ноздрям и поморщился.
– Он со своей секретаршей, или кем она там ему приходится, прошлой ночью вылетел в Западную Германию.
– Я полагаю, чтобы проверить информацию о своем друге? Возможно, Вилли жив-здоров и вернулся на родину, – сказал Барент.
– Ну да.
– А вы послали кого-нибудь с ними?
Колбен мотнул головой:
– Незачем. Траск наблюдает за замком через своих людей во Франкфурте и в Мюнхене. Он знает их еще с тех времен, когда работал на ЦРУ. Хэрод в любом случае направится туда. Мы просто будем следить за переговорами.
– И как вы думаете, найдет он что-нибудь?
Чарльз Колбен пожал плечами.
– Не верите, что наш мистер Борден жив, не так ли?
– Да. Мне он почему-то не кажется таким уж чертовски умным и ловким, – сказал Колбен. – Это ведь была наша идея поговорить с той женщиной, мисс Дрейтон, чтобы убрала его… Мы все единодушно решили, что его действия становятся слишком заметными, ведь так?
– Да, – кивнул Барент. – А потом мы вдруг узнаём, что Нина Дрейтон позволила себе кое-какие неосмотрительные шаги. Жаль, конечно.
– Чего жаль?
Барент взглянул на лысого чиновника:
– Жаль, что они не входили в Клуб Островитян. Они были очень заметными личностями.
– Херня все это, – выругался Колбен. – Психи они были долбаные, вот и все.
Лимузин остановился, и замки на дверце рядом с Колбеном щелкнули. Барент глянул в окно на уродливый боковой вход нового здания ФБР.