- Это Петр, пономарь. Будет помогать мне читать… Не бойтесь, я согласовал.
Коля махнул рукой и, понизив голос, рассказал про соседа и его жуткую молитву на огороде.
- Эка беда… – протянул священник, дернув себя за бородку. – Не спит нечисть-то, и до вас добраться хочет. Эка беда…
Пономарь Петя хрустел сухарями и с удовольствием запивал их сладким чаем, ничуть не беспокоясь насчет неподвижной Зои. Отряхнув подол рубахи от крошек, он подошел к живой статуе, поводил ладонью у нее возле лица, потыкал в щеку пальцем.
- Не балуй, отрок! – сурово сказал отец Серафим, но Петя и не подумал отойти.
Он присмотрелся к доске, отодвинул пышные складки Зоиных рукавов и воскликнул:
- Батюшка, тут написано что-то!
Отец Серафим подошел, пристально осмотрел доску и сказал:
- Ну и дураки мы с вами, Николай. Не догадались рукав отогнуть.
- А что это значит? – спросил Коля.
Под тканью обнаружились цифры, написанные через точку – 3.7, а так же непонятный символ, представлявший из себя крест с перекладиной, росший из восьмерки, которая лежала на боку.
- Что сей странный крест означает, не знаю, – сказал священник. – А вот насчет цифр могу предположить. Смотрите на нижнюю часть доски – видите, выемка по всему низу выточена?
- Ну?
- Я подобное видел на иконах, которые стояли на тябловых иконостастах. Знаете, что такое тябло?
- Нет.
- Это деревянный брус, в который вставляют иконы. Иногда внутри бруса есть направляющие, и бороздка на иконе позволяет держаться более плотно.
- То есть Зоя все-таки держит в руках икону?
Серафим вздохнул, помедлил с ответом.
- Я думаю, что да, это все-таки икона, если можно так назвать. А цифры – номер ряда и последовательность в ряду. Только вот для какого иконостаса и для какой церкви она предназначена… И самое главное – почему именно Зоя..? Виталий ведь тоже ее держал в руках.
Коля озадаченно смотрел на священника, не поспевая за его ходом мыслей. Тот вдруг встрепенулся и начал суетливо расстегивать верхние пуговки на Зоином платье.
- Отец Серафим… – начал Коля.
Священник вынул из-за ворота неподвижной Зои крестик и радостно воскликнул:
- Вот оно! Как же я сразу не подумал! Она крещеная! Вот почему!
Коля закатил глаза:
- Да вы хоть что-нибудь можете объяснить?!
- Что-нибудь могу, – с готовностью кивнут священник. – Но сначала сходим в дом Агнессы, после того озвучу вам мои подозрения и умозаключения.
***
Дом чокнутой Агнессы находился на выселках: с одной стороны его подпирал жидкий лесок, а с другой – редкие развалюшки самостроя и производственных помещений на горизонте. Старый бревенчатый пятистенок, покосившийся на один бок, смотрел слепыми окнами, наглухо занавешенными изнутри темными занавесками. Коля толкнул дверь и она, жалобно скрипнув, беспрепятственно отворилась. Пройдя полупустые темные сени, они оказались в сумеречной, бедно обставленной горнице. Вместо кровати стояла неширокая лавка, заваленная сальными одеялами в обожженных дырах, несколько простых глиняных плошек и мятых кастрюль жались к краю стола. На колченогой табуретке валялось выцветшее протертое пальто и полинявшая косынка, в углу покоился пыльный булыжник размером с кошку.
- Да, небогато жила, – протянул священник, внимательно глянув на булыжник.
Под потолком на веревке висели пучки трав и высушенные шкурки каких-то мелких животных – то ли землероек, то ли кротов. Но пахло в избе приятно – сеном и ладаном. В треснувшем полу зияла дыра, очевидно, тот самый тайник, откуда Виталий добыл загадочную доску. Коля обошел горницу, отодвинул занавески, заглянул в сени. Отец Серафим внимательно осмотрел сухие шкурки, кинул взгляд на красный угол – икон в доме не было.
- Дом как дом… – пожал плечами Коля. – Черт знает, откуда она эту доску взяла. Ищи концы… Надо на базаре спросить, она там одно время ошивалась, шепталась с одним пройдохой, Тимкой Квасом. Он все что хошь достать может.
- Боюсь, что доску ей достал не Тимка Квас.
- Где-то ж она ее взяла…
Отец Серафим промолчал, нагнулся, исследуя доски пола. Встал на колени, прильнул глазом к щелям, провел пальцами. Вдруг вскочил с горящими глазами, прыгнул на одну доску – раздался тихий скрип и звон, похожий на отпущенную пружину.
- А ну-ка, Коля, встань туда…– Серафим ткнул пальцем на участок пола в метре от себя.
- Сюда..?
- Нет, чуть дальше… Видишь, там пятно протертое.