- Это именно она? – с сомнением спросил он Веру.
- Определенно она, – довольно кивнула старуха.
Вера толкнула дверь, осторожно заглянула, и Коля подумал, что это неправильно – старуха вела их, мужчин, за собой, будто оберегая и защищая. Он сунулся вперед и вошел в притвор, услышал, как сзади ахнул отец Серафим. Вместо небольшого притвора и зальчика церквушка явила внутри бесконечное пространство: крутые стены, похожие на скальные склоны, уходили вверх на десятки метров, иконостаса и алтарной зоны вовсе не было видно – зал уходил в необозримую перспективу вперед, терялся в тонкой легкой дымке. Церковь была заполнена неподвижными фигурами, словно отлитыми из цемента: стариками и старухами, юными девушками и статными парнями, зрелыми женщинами и подростками, Колин взгляд выхватил даже фигурку девочки лет десяти. Одеяния их принадлежали разным эпохам – кто-то был одет в кафтан и молодецкие сапоги с загнутыми носами, на ком-то сидел ладный пиджак с широкими плечами, на одной девушке Коля увидел пышное бальное платье и крошечные розы, венчавшие голову. Они двинулись вперед, и отец Серафим спросил громким шепотом:
- Это его паства?
- Да. Они молятся ему, - ответила старуха.
- И этот? – Коля кивнул на полуголого губастого африканца в юбке из мягкой струящейся травы. – Он может и о христианстве-то ничего не знал.
- А и не надо знать. Поклонение злу – вещь вне времени и вне расы, вне культуры и вне эпохи.
В стенах, уходящих ввысь, зияли узкие провалы- щели, из темноты которых змеились красные кривые вены, спускаясь к дощатому полу, врастая в него влажными язвами. По желтой вздувшейся штукатурке сочилась бурая влага, капала там и сям гулким звуком, умноженным высокими сводами.
- А где иконостас? – Серафим встал на цыпочки и покрутил головой.
- Вы его не увидите и не найдете в одиночку, - сказала Вера. – Мы никогда не достигнем противоположного конца без проводника. Нам нужен проводник.
- И где его взять?
- А вот прямо тут и возьмем. Давайте свою кость, - протянула она раскрытую ладонь Серафиму.
Тот отдал ей футляр с мощами Серафима Саровского и старуха кивнула Коле:
- Ну, давай парень, выбирай.
- Что выбирать?
- Того, кто будет нашим проводником. Выбери любого из его паствы.
Коля пожал плечами, осмотрелся и ткнул пальцем в женщину средних лет с пухлым, но довольно привлекательным лицом. Одетая в пышное платье и чепец с лентами, она сжимала в одной руке плетку, другую держала у лица.
Вера оттянула ей нижнюю челюсть и засунула ему в рот ссохшийся палец, протолкнула подальше в горло. Женщина шумно выдохнула, открыла глаза и уставилась на старуху полным ужаса взглядом, серая пыль посыпалась с ее щек. Вера медленно и раздельно спросила:
- Как тебя зовут?
Женщина помотала головой, пытаясь стряхнуть пальцы старухи с подбородка, но та только сильнее сжала их и повторила:
- Как зовут? Как тебя зовут?!
- Дарья… - непослушными губами выговорила наконец она. – Дарья Салтыкова.
- Это же Салтычиха, помещица! – воскликнул Коля. – Она крестьян мучила, нам в школе рассказывала.
Салтыкова отряхнула руки и лицо от белого порошка, круглыми изумленными глазами обвела церковь.
- Меня помиловали?
- И не думай даже, - отрезала старуха. – Отбудешь, тут, сударыня, всю свою уготованную вечность и еще немножко. Веди нас, Дарья, к иконостасу.
Салтычиха сделала шаг назад, оступилась, упала. Споро подскочив, она бросилась вон, направившись к двери. Коля было кинулся за ней, но Вера Игнатьевна схватила его за руку:
- Далеко не уйдет.
Салтычиха преодолела несколько метров и будто впечталась с размаху в невидимую стену, снова упала и расплакалась. Вера укоризненно покачала головой:
- Ты, матушка, похоже, совсем из ума выжила, покуда в каменном мешке сидела! Твой хозяин поблажек не дает.
Она подошла к помещице, вытащила из-за ворота монетку и приложила ее к щеке Салтыковой. Раздалось шипение, помещица завизжала.
- Веди, сволочь! – крикнула старуха и тряханула Салтычиху за шиворот. – Иначе я тебе ее сейчас в рот затолкаю, изнутри сгоришь!
Помещица, всхлипывая, двинулась вперед, не забыв, тем не менее, жеманно приподнять юбку; троица двинулась следом. Салтыкова чертила странную траекторию - делала несколько шагов вперед, отступала, потом вела влево, снова сдавала назад. Коле казалось, что они топтались на месте, петляя по церкви, но Вера Игнатьевна с решительным лицом без тени сомнений шла за помещицей, и он успокоился. Пробираясь между неподвижных фигур, Коля увидел, как из стены, из устья, обрамленного алыми наростами, выпал человек головой вперед. Мужчина в строгом пиджаке и брюках со складками ударился о дощатый склизкий пол, с кряхтеньем встал, дико озираясь по сторонам, несмело позвал: