- Отнесите в келью, пусть поспит. Утром я с ним поговорю.
Братья покрепче вытащили тело старца из башни и понесли по направлению к братскому корпусу, остальные во главе с обнаженной женщиной прошествовали обратно к деревянной церкви. Изрыгающего ругательства Юрия Ивановича тащили в конце процессии, по дороге он пытался пинаться и даже кусаться. Дионисий не выдержал, выпустил правую руку строптивого журналиста, намереваясь ударить его по лицу, но это оказалось большой ошибкой – тот шустро вынул из кармана газовый баллончик и прыснул благочинному в лицо. Отец Андрей от неожиданности тоже не успел увернуться от струи баллончика, и журналист резво припустил в сторону центрального выхода, слыша за спиной крики:
- Держи писаку, он удрал!
Журналист поднырнул под кованые ворота, оглядел пустошь и побежал не налево, по дороге, ведущей в город, а завернул направо, целясь в густые кусты и высокую траву.
***
В надвратной церкви собралось много прихожан – новость о смерти старца Василия от сердечного приступа облетела Заринск. Гроб с его телом был выставлен в храме, чтобы каждый верующий мог приложиться к его восковому лбу, покрытому ленточкой венчика. Две старухи, стоя в очереди из паломников, переговаривались в полголоса:
- Матвеевна, я слышала, кто-то прокрался в церкву и осквернил тело батюшки Василия. Говорят, отсекли пальчик у него. Вот ироды… Мощи-то нашего святого, говорят, какой-то столичный храм истребовал. Даже и поклониться некому будет…
Матвеевна сокрушенно покачала головой и начала мелко креститься, шепча молитву.