— И что, дошла? — стыдливо потупил взор я.
— Нет, но со щедрой улыбкой пообещал заняться ими в следующий раз или же чуть позже, как только со своими закончишь. Тут, как по заказу, первого напичканного отравой лорда судороги бить начали. Одного из послов при виде синеющего аристократа вырвало, а другой, молодой самый, заметив, как ты к нему подкрадываешься, обделался от страха.
— Уй-й-й… — спрятал лицо в ладонях я. — Что же обо мне подумают…
— Обо всем твоем королевстве, вредитель, — тяжко вздохнув, сказал собеседник. — Империи, точнее. Как есть вредитель. Однако удачливый, этого не отнимешь. Чудом живым остался, чудом спасся.
— Так на меня же это… — я всплеснул руками, стараясь изобразить одновременно смущение и удивление. — Яды не действуют.
— А кто говорил о ядах? — скривился, словно от зубной боли, старик. — От них тебе лишь похорошело — как от добротной выпивки. Расслабило да расплющило. А вот от ковровой бомбардировки лучами смерти… Как только в замок зашел — так бум, ба-бах и все, кабздец — кажется так это описывается на твоих примитивных понятиях. Предчувствие у него было, видите ли! В пристанище свое вернуться в самый неподходящий момент, да еще колдовать на одурманенную голову, — старец сморщился и щелкнул пальцами, нацелив их на мою голову. — И протрезвей ты уже наконец, скотина!
— Точно, — осенило меня. — Здравствуйте, дядя Анрел. Извиняюсь, был пьян. В смысле, отравлен.
— В смысле — дебил ты, — тяжко вздохнув, ответил Хранитель. — Забирай самоучитель драконьего и проваливай с глаз моих. Вреда от тебя, как обычно, больше, чем пользы. Уму не приложу, и зачем я вообще с тобой связался?
— Почему?! — возмутился я, прогоняя последние остатки бессознательности. — Все грамотно сделал же. Заговор раскрыл, заговорщиков пристыдил. Не убил даже никого невиновного!
— Почему? — аж поперхнулся Анрел. — Вот сходи да посмотри!
И вновь щелкнул пальцами.
Димитрий
Я продрал глаза и удивленно уставился на открывшуюся мне картину. Дивный вид, красивый, все как на ладони. По затылку пробежался прохладный утренний ветерок, заставив меня поежиться и трусливо вжать голову в плечи. Поворочавшись, я выпихнул из-под живота что-то острое, упиравшееся мне в ребро, и улегся поудобнее. Кажется, это была книга.
Скосив глаза через плечо, удостоверился — и вправду книга. Здоровенный талмуд, таким и убить можно. Точно! Наверное, это самоучитель драконьего.
Рядом кто-то заворочался, затем, видимо, узрел учебник и тут же изрек:
— Меня же магии учили. Любой язык в три секунды освою! Как с Чернышом пообщался, так сразу на драконьем шпрехаю, пусть и слабо пока. Практики не хватает. Си манж па си жур, белари си кардун! Ничего, наверстаем. Они же долгоживущие, не то что люди. Язык практически не меняется. Зафига нам этот учебник?
— Дали — значит, надо. Лишним не будет.
— И то верно. Кто же так с императором разговаривает? Не свое, чужое… Халява. Взять ее, взять! — захихикал компаньон.[15]
Я непроизвольно щелкнул зубами, пытаясь поймать несуществующую добычу. Рефлексы, что поделать. Не будешь запасливым — всю империю по винтику растащат.
Подбородку после клацанья зубами стало больно и неудобно. И жестковато. Я вновь поерзал и уставился перед собой, задумчиво созерцая город с высоты птичьего полета. И все же шикарный вид.
— Кстати, — отстраненно раздалось рядом. — А все же где мы?
— Кажется, на вершине городской ратуши, — флегматично отозвался я, жмурясь от лучей восходящего солнца.
Рядом раздалось натужное пыхтение, и вот спустя пару мгновений ко мне подполз Макс. Недолго думая, напарник подобрался к краю парапета, на котором и располагался мой нежный подбородок, и свесился вниз.
Раздалось трубное сморкание, а затем задумчивое мычание. Фу, как некультурно.
— Хрена там. Вон она, твоя ратуша.
Ну-ка, ну-ка. Я подполз к компаньону и по его примеру свесил голову вниз. И вправду — ратуша. Точнее — бывшая ратуша. Вон кусок стены, а вон и часть крыши, а там — обломки окна. Неужели это все мы?
— Говорил же — как минимум ратушу сломаем, — захихикал Каин. — Варвары.
Черт побери. Кажется, хранитель был прав, называя меня вредителем.
— Стоп, — подал голос Макс, проявив недюжие чудеса смекалки. — А если ратуша — ТАМ, а мы — ЗДЕСЬ, то где мы?
Какая глубокая, а главное — правильная мысль. С кряхтением перевалившись на спину, я задумчиво уставился в небо. Нет, так дело не пойдет — так же ничего не видно. Надо бы уже поскорей приходить в себя. С трудом, скрипя суставами и пыхтя, как старый дед, я сел и уставился на люк в полу. Странно, где-то я уже такой видел.