Сомкнув зубы, я пополз вперед, ужом продираясь сквозь песок.
— Если я еще больше понижу болевой порог, то ты сдохнешь, — сказал Каин и захихикал: — Катится колбас-ска, из парного мяс-ска!
Стиснув зубы, я покатился. Плохо. Кажется, у сожителя помутнение рассудка от моего перенапряжения. Кто же знал, что откат будет настолько сильным. И настолько коварным спустя время…
— Не хочу сдохнуть.
Надо доползти. Рывок рукой, еще рывок. Два спасительных метра. Господи, как же больно.
Сзади раздался грохот: ничем иным, кроме окончательного падения ворот он быть не мог. Только бы успеть. Раздавшийся боевой клич и вонзившаяся в паре шагов от меня стрела вызвали лишь усмешку. Напугали императора голой… стрелой.
Извиваться! Ползти! Жить!
Идеальная мишень: полуослепшая и полуоглохшая туша, раскинувшаяся на земле и подсвечиваемая светом портала.
Еще метр!
Может быть, развернуться и дать отпор? Подумаешь, жалкие пять тысяч воинов.
Все тело ломило, будто по мне пробежалось стадо слонов. Выжатый лимон, должно быть, чувствовал себя намного лучше: по крайней мере его не выжимали несколько раз подряд, вновь и вновь принимаясь за старое. Каждая клетка молила о пощаде, буквально разрывая мозг миллионами поступающих импульсов, каждый из которых отдавался своим, уникальным оттенком боли.
Рывок, еще рывок. Еще полметра!
Интересно, если я заползу в портал одной головой, переместит ли меня по частям? Тело можно оставить и тут, и тогда эта ужасная боль исчезнет!
За неимением магической энергии организм расходовал запасы жизненной силы, той, что никогда не используется в повседневной жизни. Той, что с каждой секундой остается все меньше. Той, по истечению которой я сдохну. Кто же мог предполагать, что откат от телепортации будет таким сильным?
На этот раз прилетело сразу три стрелы и небольшой огненный шар в довесок. Маг, метнувший заклинание, оказался редким мазилой, промазав на добрых полтора метра, чего нельзя было сказать о лучниках. Впитать заклинание и подкормиться энергией не удалось, а вот стрелами… Одна вонзилась в ногу, пробив навылет икру; другая угодила куда-то в район позвоночника и благополучно там застряла; третья же, чиркнув по предплечью, воткнулась в землю.
Боль. Рывок. Боль. Еще жалких пять сантиметров…
Из последних сил дернувшись, я перевалился набок и той самой парной колбаской завалился в портал. Надо же: когда в твоей ноге с хрустом ломается стрела, втыкаясь в землю и вырывая кусок мяса — это больно. Думал, что голосовые связки на такой подвиг уже не способны.
Крик, полный боли, ярости и нежелания сдаваться.
Я император, мать его!
Рывок!
И блаженная легкость во всем теле.
Сознание померкло, позволяя порталу позаботиться о моей бесчувственной тушке.
Успел.
Глава 2
ДВОЕ ДЕРУТСЯ, А ТРЕТИЙ — ПРОВОКАТОР!
Димитрий, место неизвестно
Очнулся я от довольно невежливого похлопывания по щекам.
— Смотри, он еще дышит… — раздался над ухом испуганный шепот.
— Жив, значит, — пророкотал чей-то бас в ответ.
— Тиш-ше ты! — шепот стал возмущенным. — Стража услышит, а тогда он точно загнется.
— Каин?
— Провожу диагностику носителя, — с задержкой отозвался сожитель. — Выявленные повреждения: полное опустошение магической оболочки, легкая контузия, повреждение мягких тканей левой ноги, дисфункция опоры скелета, дисфункция прямохождения, критическое истощение организма. Для регенерации необходим источник пищи, происхождение и состав неважен.
С трудом проморгавшись, я задумчиво уставился на чью-то ступню, находящуюся в десяти сантиметрах от моей головы. Видимо, мои хищнические инстинкты отобразились на лице, так как ногу тут же испуганно отдернули. Я предвкушающе облизнулся.
— Эй, парень, ты чего? — растерянно произнес шептавший собеседник.
— Еды, — отрывисто просипел я. — Иначе… сдохну.
Тело ныло так, будто его оставили в центрифуге на недельку-другую и благополучно забыли прикрепить ремнями безопасности. Подумаешь, от стенки к стенке пошвыряет.
— На, вот… — Мою голову приподняли, и в губы уткнулось что-то железное, чувствительно пройдясь по непослушным губам. — Это все, что есть.
Рыбная похлебка, еще точнее — отвар из рыбьей требухи. Начавший тухнуть. С отвратительным запахом.
— Происхождение и состав питания не важен, — невозмутимо повторил Каин.