А затем… Буревестник начал говорить, и каждое слово резало сердце более ножа…
«Яд в голосе его…» — скрежетал вампир зубами.
Однако никак не мог заставить себя не думать об этом.
«Нет! Людмила просто была фальшивкой! Она не стоила моей любви! Моя любовь к Нарциссе истинна! Вечна! — повторял он раз за разом, но что-то брезжило в голове и не давало поверить в это. — Ложь! Ложь! Ложь! Ложь!»
Эти мысли чуть не стоили Барасабу жизни, когда топор едва не отсек ему ногу. Удалось выкрутиться, но это стоило ему здоровенного куска кольчужной юбки, и теперь самое дорогое было практически открыто для ударов обросшей ледяными шипами ноги противника. Тот, разумеется, не замедлил включить пинки в и так разнообразный арсенал своих ударов, и пусть Тревор смог бы все регенерировать, скрючиться от боли после такого грозит даже вампиру… Как будто этого было мало, так еще и перестал работать его лучший прием. Тревор понял, как тот это делает, просто наполняет себя Светом, даже если это его ранит, а потом восстанавливает сожженную плоть.
«Этот чертов зомби что, боли не чувствует? Да и навык восстановления у него слишком сильный…»
Работа любой способности восстановления резко замедлялась без «строительного материала». И поставлять этот материал практически бесконечно только вампиры и могли. Тем не менее, навык противника, кажется, был способен восстановить даже фарш, оставленный после взрыва внутри тела, не теряя не капли плоти. Возможно, дело шло бы по-другому, если бы он мог отрезать от противника кусок… Жаль, что он не разодрал его доспех шипами, пока мог.
— Хе-хе-хе, правда глаза колит? — усмехнулся Орландо.
— Ублюдок… — рычал вампир. — Пока с тобой кончать!
— Кто-то же должен был сказать тебе правду, — рассмеялся противник. — Но в этом ты прав… Пока заканчивать…
А затем он сделал то, что заставило Багрового рыцаря напрячься.
— Буревестник… так меня стали называть после того как я стал правой рукой Избранного… Несущий Бурю, Предвестник Шторма… Однако у меня ведь было и другое прозвище… Данное мне в то время, когда я охотился на вампиров… Ты ведь уже называл его…
— Да… Охотник за Клыками…
Все вампиры знали о нем.
Вообще, так называли профессиональных охотников на вампирах далеко на юге, на островах Разорванного Архипелага. Там же к нему и прилипло это прозвище — не просто один из охотников, но Охотник с большой буквы. Жутковатые легенды о том, как вышедшие на недолгую охоту вампиры по возвращению находили лишь обгорелые копья посреди выжженных Святым Пламенем силуэтов тел своей родни, передавались до сих пор, спустя три сотни лет после его смерти.
Молодежь — впечатлительная… А вампиры постарше просто не выживали — упустить Охотник за Клыками мог разве что мелкую сошку, о которой возможно и не знал. Любого достойного упоминания вампира он преследовал до самого конца…
Орландо поднял одно из копий и направил его на Тревора.
— Твоя любовь будет либо безответной, либо такой же печальной, — продолжил тот сыпать ядовитыми речами.
— Заткни пасть! — зарычал вампир.
Рывок!
Быстро сократив дистанцию, он обрушил на умертвие целый шквал атак, желая уничтожить его как можно быстрее. Каждое слово причиняло ему почти физическую боль, и он не хотел думать о таких вещах.
«Все это ложь!»
Иллюзорный финт! Удар щитом! Бронебойный выпад!
Атаки сыпались дождем одна за другой, а Буревестник только отбивался и защищался.
— Ты называл себя Рыцарем Любви, но сам никогда не чувствовал её к себе.
— Молчать! Да что ТЫ, можешь знать о любви?! Разве ты кого-то любил?!
Их оружия скрестились, и в следующий миг Тревор понял, что просто не может сдвинуть противника с места. Тот словно примерз к земле и не двигался, удерживая давление вампира одной рукой.
— Я сам убил её…
Этот ответ на мгновение заставил его опешить и едва не пропустить выпад вторым копьем
Он вовремя закрылся щитом и отскочил, когда по нему прошелся ливень быстрых уколов.
Орландо не стремился наращивать инициативу и остался на месте.
А затем… над ними начал идти дождь… слабый дождь, явно призванный магическим образом, но непонятно зачем.
— Она была доброй девушкой… — произнес он. — Милой и заботливой… Сразу же увидела неопытного молодого странствующего паладина, которому решила помочь освоиться в среде авантюристов… — умертвие поднял голову и посмотрел на вампира. В этом взгляде ощущалась боль и печаль. — Я влюбился в нее как глупый ребенок и мы путешествовали некоторое время… А затем она умерла на моих руках…
Он тихо зарычал.
— А потом такие как ты подняли её из мертвых обратив тупым упырем, что загрыз ребенка… Для меня было ужасно видеть, как та, кого я любил, превратилась в тупое животное, что жрет плоть только убитого мальчика… И я лично положил конец её существованию…
Басараб не был уверен, как бы он сам чувствовал себя на его месте и сумел бы решиться на такое же. Это… заставляло чувствовать себя неуверенным…
Взгляд Буревестника стал наполняться злостью.
— И из-за тебя я все это вспомнил…
Его копья загорелись золотистым светом.
— Пора заканчивать…
Рывок!
Быстро подлетаю к противнику и наношу удар с левого оружия.
Он тут же закрывается, а затем сразу же идет и следующий удар от второго под щит, от которого вампиру приходится уворачиваться.
Ледяное дыхание!
Заклинание ударяет в мокрую землю, обращая её в лед, на котором противник едва не поскальзывается, давая мне нужные секунды инициативы. Для этого я весь этот разговор и затеял, чтобы выиграть время и подготовить округу.
Наношу удар сразу двумя оружиями.
Бронебойный выпад!
Мощная атака по неустойчивому Тревору заставляет его откинуть щит в сторону.
Крюк преследователя!
Призываю святую цепь и вместо того, чтобы выстрелить ей, быстро обматываю её вокруг левого копья.
Подшаг!
Захожу слева и тут же уворачиваюсь от кровавого заклинания, а затем зацепляюсь крюком за его щит. Он применяет Разрыв, а у меня просто нет времени нейтрализовать его кровь.
Взрыв!
Доспех разрывает острыми шипами, а тело вскипает болью, но я просто игнорирую повреждения.
— Давай! — зарычал я и со всей силы дернул левой рукой, просто вырывая щит от его владельца.
Он пытается удержать его и делает выпад, но попадает уже в мой щит закрепленный Бьондом за спиной. Тот не позволяет навредить мне и просто отражает оружие врага.
Крепления рвутся и щит Тревора улетает в сторону оставляя того беззащитным предо мной с одним лишь мечом в руках. Это не делает его менее опасным, но защититься ему теперь станет сложнее.
— Охотник! — зарычал вампир и выпустил в меня целый шквал кровавых стрел.
Глухая оборона! Нерушимость!
Рывок! Ускорение! Рывок!
Словно нерушимый таран я устремляюсь к противнику, а его атаки врезаются в мои доспехи и тело. Наполняю себя благой энергией нейтрализуя последствия, но от ударов спасает только броня, да и то не вся.
Он пытается отступить и разорвать дистанцию, а для этого взмывает на крышу соседнего здания.
Взлет!
Подпрыгиваю за ним и тут же выстреливаю цепью
Крюк преследователя!
Зацепляясь за крышу, на полной скорости устремляюсь в него, врезаюсь плечом, и мы кубарем падаем на землю.
Быстро подрываюсь и пытаюсь заколоть вампира.
Тот обращается стаей летучих мышей и взмывает в воздух.
— Терпи! — кричу Бьонду.
Почти всю энергию вкладываю в нужное мне заклинание.
Небесный маяк!
Яркая вспышка ударяет во все стороны и поражает летающих вокруг меня созданий. Увы, щит такого не выдержал и просто рассыпался за спиной.