- Морой, - с ошметками крови выдали близнецы, падая на стол. Под скорченными лицами растекается лужица крови, руки безвольно болтаются. Мы с Ари вышли, Аберфорд нас прикроет, мы договорились, он не переваривает Орден, брата своего, последователей его, а нам с Ари за избавление от шумных братьев благодарен, как и за смерть брата, скормленного Нагайне. Вот и еще минус один листок. Осталось не так много листов. Всего лишь мамаша и папаша Уизли и Невилл с Джинни.
О смерти братьев Уизли узнали через час после нашего ухода. Были слезы, сопли, крики и скандал. Как и говорил, банкет был за мой счет. Оплатил поминки, проводились они все там же - в Норе. На меня смотрели старшие братья, благодарили за свободу, а еще поздравляли с парой, особенно Флер, она не скрывала беременность и округлый животик, а я слышал биение сердечка, и силу, в ней уже чувствуется вейла, пусть на четверть, как сама Флер, но уже задатки есть.
На нас с Ари на поминках смотрели подозрительно, даже с враждебностью. А у меня било в набат чувство опасности. Не мог унять страх, что-то будет. Ари уговаривал и отвлекал, поцелуями и вином, объятиями и перебиранием моих волос, удерживая в кольце рук, что все это ерунда и ничего не будет. Но не зря мне Флоренц «Превосходно» весь шестой курс ставил. На поминки заявился Грюм в компании еще одного аврора. И вот тут начался трэш! А все потому, что на Ари были направлены палочки прибывших.
- Что вы творите, Аластор? – спрашивал Артур.
- Он – оборотень! – говорит аврор.
- Мы в курсе, - говорит Невилл, Джинни, - он с нами в школе учится, и не нападает, спокойно проводит полнолуния у Хагрида, под его чутким присмотром, вместе с профессором Люпином, - но Аластор палочку не отпускает, смотрит на меня.
- А ты Поттер, почему рядом с ним?
- Вот, - показал на наши руки, переплетенные пальцы, - еще вопросы? – но вопросов у него не было, зато у его напарника был, и не просто вопрос, а конкретное обвинение в некромантии и темной магии, чуть ли не новым темным лордом назвали, меня пытались раскрыть:
- Мистер Поттер, вы подозрительно тихи и бесшумны, - не сразу понял, о чем идет речь, - ваша магия, она была в нашу последнюю встречу как гейзер, била через край, а теперь едва на родник похожа, и поменяла свой цвет. Была золотисто-серебряной, стала фиолетово-черной, - тут все ахнули, отошли в сторону, - такой спектр только у темных магов.
- Уважаемый мистер Брусверт, - узнал с трудом Кингсли, - а вы хотели как-то по-другому, после всего того, что я пережил, особенно повторную смерть от Авады и общение с Госпожой Смертью, - я откровенно врал всем стоящим и не знающим о смене сущности, но ложь была принята гостями и хозяевами дома, - а еще мы с лордом сражались, как полагается при дуэльном кодексе. Так что всем, чем владел он, теперь владею и пользуюсь лично.
- Пользуетесь? – палочка Грюма все еще направлена на меня, как и палочка Кигнсли, на что я все так же, спокойно, объясняю:
- Я не говорю, что проклинаю всех и вся, применяю темную маги и Непростительные, наоборот, я углубился в изучение проклятий, как их можно нейтрализовать или разрушить. На Рождественские каникулах подал прошение о зачислении в академию артефакторов, буду как Билли на разрушителя проклятий учиться. Окрас магии не играет главной роли в жизни волшебника, ведь плохим может быть светлый, так же как добрым может быть темный, или не так Альбус говорил? – меня поддерживают Билл и Флер, с ними Чарли, а за руку меня держит Ари.
- Д-д-д-да, мистер Поттер. Так всегда говорил директор: «Темный, не значит злой, светлый, не значит добрый», - сказал он, и Молли, оттолкнула его от меня, сказав, что они все на меня накинулись и не видят, что я все такой же Гарри, а цвет магии не важен, лишь как ее применять.
- Раз мы во всем разобрались, не могли бы вы выказать миссис и мистеру Уизли почтение и присоединиться к поминкам, проводите Фреда и Джорджа в мир иной, к госпоже в объятия. Выпейте за них вина и съешьте пирог миссис Уизли, - гости последовали совету, и остальное время прошло в тишине и за бокалом красного вина. А потом мы с Ари аппарацией вернулись в школу. Ушли по комнатам, перед этим насладились вниманием друг друга.
Утром у меня и всего дополнительного курса был ЗОТИ, уже с Люпином. И вот тут была проблема. Боевые заклинания и отработка. Мы хотели с Драко в пару встать, но Люпин поставил его с Блейзом, Теодору достался Невилл, Симус сражался с Панси, а мне в пару был выбран сам Римус. Показать, как сражаются настоящие дуэлянты. На меня поддерживающе смотрит Драко, Блейз, Тео и Панси, с опаской Невилл и Симус, зная о моей темной стороне силы и наборе проклятий, полученных знаний после выигранной с лордом дуэли.
- Начнем урок, - говорит Люпин, - Гарнет, защищайся, - в меня летят светлые заклинания, а я, не напрягаясь - отражаю, - очень хорошо, а если так, - и в меня направлены уже темные, опасные заклинания и проклятия. Но мой щит не дрогнул, - твоя очередь нападать, - сказал волк, а я не долго думая, призвал серебряные ленты, оплетающие только руку с палочкой. Зашипела кожа профессора, запахло паленым.
- Хватит или еще сразимся, профессор? – спрашиваю.
- Я могу и к тебе применить такое заклинание, хочешь? – взгляд на грани волчьего. На что я ответил:
- Попробуй, - шипел как змея, - применишь - не долго проживешь. А если раскроешь мою тайну перед всеми, Римус, то лично глотку вырву. Я не стану, как ты за чужую спину прятаться, не сбегу, а бой дам, сам умру, но многих заберу с собой, - клыки уже царапают мои губы, глаза точно алым сверкает, а зрачок вытянулся. Только этого никто не увидит, на мне защита и клыки тут же втянуты, - я тебя предупреждал, что не пощажу. Я - ужас магического мира, - улыбка и мы разошлись.
- Мистер Поттер, вы до конца года освобождены от практики и моего предмета, за ТРИТОНЫ ставлю экстерном «Превосходно», я не могу более вас учить, нечему, - сказал Люпин.
Быстро заполнил и протянул документ с оценкой. Улыбнувшись, покинул кабинет ЗОТИ. Шел к директору, чтобы заверить бумагу. Пустые коридоры, все ученики на уроках. Горгулья меня пропустила без пароля. А зря. В кабинете лорд и директор. Слышались стоны удовольствия, шлепки тел и просьба не прекращать и входить глубже, резче, сильнее, не останавливаться, в носу и во рту гуляющий в крови вкус страсти и похоти, ощущал на себе разгоряченные тела и бьющиеся с бешеной скоростью сердца, легким не хватало воздуха. Они, мама моя Моргана, хоть бы полог навесили, а если их кто-то другой застукает. Но я сделал вид, что меня тут не было, хотел уйти, как был обнаружен лордом, а не директором.
- Гарнет, друг мой, заходи, - сказал он, застегивая пуговки на рубашке, а директор на манжетах, все еще звеня расстегнутой пряжкой ремня.
- Том, как дела? – протянул бумагу от Люпина, - директор, заверьте, и я пойду, - улыбка, скрывающая клыки, но не скрывающая взгляд, искреннюю радость за этих двоих. В кабинете, все еще чувствуется привкус секса и желания, утоленного, но горящего искорками в их крови, блуждающего и надеющегося на повторение. Это ощущалось как перчинка Чили на языке, жжет и перехватывает дыхание, - не думал, что ты посетишь школу, Том. Дела?
- Можно и так сказать, - говорит лорд, - я теперь вхож в попечительский совет, палату лордов, как последний из потомков основателей. Так что дел у меня полно. Но тут узнал, что директор запрос на профессора посылает, а еще хочет возродить пару забытых при Альбусе предметов, вот и навестил друга.
- Какие возрождаете? Этикет? Традиции?
- И то и другое, - сказал директор, - и я рад, Поттер, что вы со сменой сущности приобрели еще и возможность думать.
- Я ее приобрел еще на шестом курсе, вам ли не знать, директор. А со сменой сущности она обострилась и закрепилась, как и пропало желание искать на задницу приключения, - не тянет меня подвиги совершать.