Девушка желала, чтобы, наконец, закончился этот допрос. Уже была ночь, и совсем поздняя. В течение дня она получила возможность поесть, немного счистить грязь и отдохнуть. Но сейчас она почувствовала усталость. Она отказалась расстаться со своим плащом и сидела, собрав его в складки на коленях.
— Как вы не можете понять, — сказала она с горечью. — Лорд Медб нуждался в союзе с моим отцом. Наш клан был небольшим, но мы были первыми, от кого он попытался добиться сотрудничества с собой. Остальные вожди на севере уважали отца. При его поддержке Медб смог бы держать в своих руках север и запад.
Сэврик кивнул в ответ своим мыслям. Уже в течение некоторого времени он следил за замыслами Медба, но даже он был потрясен тем, как далеко тот ушел в своих приготовлениях.
— И твой отец отказался от этих предложений дружбы?
— Наотрез! — Она горько рассмеялась, вспоминая точные слова отца. — Медб сделал только одно предложение. Когда оно было отвергнуто, он прибег к запугиванию и угрозам и, в конце концов, к ультиматуму.
Этлон сидел на кожаном табурете рядом с отцом. Он лениво трепал за уши большую гончую собаку, в то время как глаза его следили за Габрией и за реакцией людей вокруг.
— Что за ультиматум? — требовательно спросил он.
Габрия отвечала медленно, подчеркивая каждое слово:
— Лорд Медб дал ясно понять, что он хочет быть верховным вождем всех кланов. Для достижения этой цели он предложил отцу господство над всеми северными землями. Если отец откажется, наш клан будет уничтожен.
Люди возмущенно зашумели. Слухи о намерениях Медба захватить власть над всеми кланами передавались из клана в клан всю зиму. Но сама идея единственного повелителя казалась столь неестественной членам клана, что мало кто обратил на нее особое внимание.
— Нет! — прорезался сквозь шум голос главы пастухов. — Я не могу в это поверить. Ни один вождь не может обладать такой дерзостью. Как он может предлагать власть, которой не вправе распоряжаться?
— Власть пока еще не в его руках! — воскликнула Габрия. — Но он сдержал свое слово в отношении моего отца.
Главный пастух повернулся к Сэврику, который задумчиво смотрел на Габрию:
— Лорд, как ты можешь слушать такое? Клан лорда Медба находится на расстоянии многих дней конного пути от владений Корина. Ему нет смысла обращать свой взор так далеко.
— Однако, согласись, он обращает, — ответил Сэврик.
— До нас давно доходили слухи о растущих вожделениях Медба. Но это абсурдно, — ушел от прямого ответа тот.
Сэврик встал и обернулся к присутствующим.
— Так ли это? — обратился он ко всем. — Подумайте об этом. Медб нуждается в союзниках, которые помогли бы ему захватить жизненные пространства степи. Корин был наилучшим выбором. Если бы Датлар принял его предложение, Медб приобрел бы ударную силу на севере. Нанеся удар со своим кланом на юге, он сокрушил бы в центре нас. Но, — Сэврик говорил, указывая на Габрию, — когда Корин отказался, Медб использовал его, чтобы на его примере показать другим кланам, что противиться ему смертельно опасно.
Голоса воинов стихли, и даже главный пастух задумался, полностью осознав смысл слов Сэврика. Вождь, стоя на возвышении, на минуту ушел в свои мысли.
Габрия закрыла глаза и уронила голову.
Казалось, вождь наконец все понял, а если это так, то только это и имело значение. Она была слишком измучена, чтобы беспокоиться об остальных. Все, чего она сейчас хотела — это спать. Девушка чувствовала, что ее тело оседает, а голова, казалось, наливается тяжестью. Она слышала, как Этлон поднялся на ноги и что-то сказал отцу.
Затем кто-то поставил на пол чашу, и, ударившись о плотно утрамбованную землю, металл глухо зазвенел. Звук, похожий на лязг скрестившихся вдали мечей, привлек внимание Габрии. Она с трудом разлепила глаза, и ее взгляд упал на огонь, горевший в очаге. Все безмолвствовали; она чувствовала устремленные на нее глаза людей, но не видела их. Она не могла оторвать взгляд от языков пламени. Ее дыхание участилось, и сердце заколотилось в груди.
В глубине сознания Габрия слышала глухие раскаты, подобные стуку копыт, которые смешивались с треском и ревом пламени. По мере того как звук становился громче, она пыталась шевельнуться, чтобы избавиться от шума и того ужаса, который пришел с ним, но раскаты грома поглотили ее и помчали в огонь. Языки пламени взметнулись ввысь, унося прочь и ее сознание. Люди, зал, даже огонь исчезли во тьме, тогда как ее сознание беспомощно металось в мрачной мгле, пока не возникла посмертная связь с Габрэном, ее близнецом. Рожденные вместе, они всегда ощущали особую связь между собой, и сейчас, как прикосновение руки умершего, его присутствие вырвало ее из хаоса и увлекло назад, на тропинки Корин Трелда.