Габрия задрожала и опустилась на колени.
Может быть, ей стоит перебраться в шатер Этлона? По крайней мере, он не будет ее бить. «Нет, — резко одернула она себя, — он убьет меня, если узнает, кто я, а в тесноте шатра будет гораздо труднее скрывать это. Но безопаснее ли здесь, среди множества глаз, которые могут видеть, и ушей, которые могут слышать? Безопаснее ли, если рядом кинжал Кора, который легко может добраться до моего сердца? О боги, как мне поступить? Любой выбор означает смерть».
Девушка накинула одеяло на плечи, с благодарностью ощущая его успокаивающее тепло, и забилась в угол. Она чувствовала себя ужасно. Лицо ее опухло и покрылось запекшейся кровью. Но она не собиралась покидать свой угол. Здесь она была в безопасности, по крайней мере в эту ночь. Может быть, она завтра надумает, что ей делать дальше. Кор может решить оставить ее в покое, хотя она и сомневалась в этом. А может быть, ее богиня сможет защитить ее. Амара никогда ее не оставляла. Габрия утешилась этим и, спустя какое-то время, когда огонь угас, она уснула.
Габрия проснулась задолго до рассвета. В этот глухой ночной час ей приснилось голубое пламя в уголке ее сознания. Она старалась прогнать его, но оно было частью ее, и от него нельзя было избавиться. Оно набрало силы и волнами изливалось из ее рук, приобретая форму разряда молнии, которая била в окружающий мрак и жгла с мстительностью умирающей звезды. Без промаха она ударила в едва заметную фигуру мужчины, и та взорвалась бесчисленным множеством пылающих осколков.
Габрия проснулась, как от удара, полная ужаса. Она знала без всяких сомнений, что за смертельный огонь это был. Волшебство. Она испуганно затрепетала, разглядывая свои руки в тусклом свете единственной еще горящей лампы. Она смутно надеялась, что все еще увидит синее пламя на своих пальцах, из которых ударила молния.
Как могло такое случиться? Почему ей приснилась магия? Она ничего не знала о колдовских таинствах, кроме полуправдивых легенд и суждений клана, запрещающих использование их непосвященными. Волшебство было искоренено много поколений назад, и любой виновный в попытках воскресить его немедленно предавался смерти. Итак, откуда зародился этот сон? Габрия никогда не собиралась использовать такую силу, и она никогда не думала, что ей присуще владение магией.
С самого рождения Габрию учили, что волшебство является злой ересью. Жрецы утверждали, что колдовство — это отвратительная симуляция силы богов, нанесение им оскорбления, и того, кто его использует постигает ужасное возмездие.
Габрия содрогнулась, припомнив свой сон. Не может быть, чтобы она сама могла создать это синее пламя. У нее не было умения или желания сделать это. И все же, почему ей сейчас приснилась эта сила? Она замерла, скрючившись и размышляя над ускользающими образами своего сна, страшно боясь уснуть и снова увидеть тот же сон.
Когда отдаленные звуки утреннего рожка донеслись до холла, Габрия все еще не спала. Воины поднимались ото сна, посмеиваясь, зевая и ворча. Они сворачивали свои пожитки, убирали их в кладовую позади гобеленов и приводили себя в порядок перед наступающим днем. Обслуживающие их девушки подали дымящиеся чаши с вином и булочки с мясом. Габрия оставалась на прежнем месте.
Этлон, вернувшийся с ночной охоты, застал ее там же, где она провела большую часть ночи: закутавшись в одеяло, она забилась в угол и вперила в никуда свой взгляд.
Распространяя запахи утренней свежести и конского пота, военачальник стремительно вошел в комнату и приветствовал всех. Увидев в углу Габрию, он гневно искривил рот. Выругавшись, он сдернул с нее одеяло и рывком поставил ее на ноги.
— Я предупреждал тебя насчет увиливания… — его голос оборвался, когда она резко оторвалась от него и он увидел синяки и засохшую кровь на ее избитом лице.
Она слабо отталкивалась от него и старалась стоять сама, но тупая боль растеклась по ее лодыжке, и со стоном она упала на пол. В один из моментов драки с Кором она снова вывихнула свою едва зажившую лодыжку.
— Что случилось? — что-то похожее на жалость промелькнуло в твердом взгляде Этлона.
— Я упал в степи прошлой ночью, — равнодушно ответила Габрия.
Отталкиваясь от стены, полная боли, она утвердилась в стоячем положении. Она покачивалась на одной ноге, глядя на военного вождя и предоставляя ему полную возможность опровергнуть ее.
Жалость пропала, и Этлон повернулся к воинам, которые ели, наблюдая за ними.
— Что случилось? — резко повторил он.
Один из мужчин ткнул пальцем в сторону Кора, который все еще лежал, свернувшись на своей постели, очевидно, продолжая спать. Этлон приподнял бровь и шагнул в сторону лежащего воина. Он наклонился над Кором, намереваясь тряхнуть его за плечо. Но едва прикоснувшись к нему, отдернул руку, будто обжегшись.