Парень неумело возился с веревкой, опутывая ею мои руки.
– Крепче! – взвыл я. – Крепче, мерзавец, урод, гнида!! Изо всех сил, чтоб руки посинели!!
Он старался, а я продолжал обманывать самого себя и убеждать, что сейчас парень свяжет мне руки, а я вскочу на ноги и перегрызу ему горло. С завязанными руками – так даже интереснее, словно конкурс людоедов…
– Вызови милицию! Скорее милицию! Скорее! – повторял я. И вдруг перед глазами ярко вспыхнуло, острая боль пронзила темечко, и стало темно-темно.
Глава 59
НЕ ЗНАЮ, СКОЛЬКО Я ПРОВАЛЯЛСЯ БЕЗ ЧУВСТВ. Когда открыл глаза, долго смотрел на серую, в пупырышках, стену, и не было в моей голове ни чувств, ни мыслей.
Потом я вспоминал, что со мной случилось. Лариску с Сандусом помнил отчетливо, а поломанные двери, кричащую курицу и парня в спортивном костюме – очень смутно, словно был в чрезвычайно сильном подпитии.
Потом и стена в пупырышках ушла в забытье, и я снова спал, просыпался и равнодушно смотрел на людей в белом, на никелированные инструменты, на окровавленные бинты, которые осторожно отдирали от моих рук.
Сознание вернулось в больничной палате. Я попросил есть, и большая, теплая и ласковая, как корова, няня покормила меня с ложечки куриным бульоном.
Потом прошел день или год – разницы я не замечал, и рядом со мной появился Бэл. Ему очень не шел белый халат. Я об этом ему сразу и сказал.
– А тебе не идет повязка на голове, – ответил он, осторожно опускаясь на стул, стоящий рядом с кроватью. Стул скрипнул и напрягся. Бэл понял, что может очень скоро оказаться на полу, и пересел на край моей койки.
– А что мне идет? – спросил я.
– Лавровый венок, – подумав, ответил Бэл.
– Хорошо, что не надгробный.
– Ты совершил подвиг Геракла. Помнишь, как он приказал привязать себя к мачте, чтобы послушать пение сирен?
– Нет, я об этом не читал. В кино видел. Ну а при чем здесь я?
– А ты испытал на себе альфа-сульфамистезал, и… в общем, большой беды не наделал.
– Никого не порезал, не избил?
– Никого.
Я с облегчением вздохнул, подумал и сказал:
– Нет, Бэл, мой подвиг не в этом.
– А в чем же?
– Труднее всего было не сойти с ума, узнав, что меня предала любимая женщина, а ее муж и сообщник, Лембит Сандус, – та самая темная лошадка, самозванец Глушков. Я не могу понять, как он смог так мастерски сымитировать свою смерть, а потом похитить в комнате Немовли порошок, сделать украинцу еще один укол и освободить его от веревок. Не укладывается в голове, как он и Лариска ловко обвели нас всех вокруг пальца.
Умереть можно было от смеха, глядя на круглые и глупые глаза Бэла, но мне было больно смеяться, и я лишь разок хрюкнул.
Послесловие
Карл Розенгейм, сослуживец Гельмута, с которым мы дважды встречались на «Миссии примирения», как-то появился в нашем альпклубе, где мы отмечали годовщину смерти Визбора. Мы выпили с немцем литра три пива, и его потянуло на откровения. И хотя Карл русским владел намного хуже, чем когда-то Гельмут, а мои навыки в немецкой разговорной речи, в связи с отсутствием постоянной практики, резко поубавились, я все же сумел выведать некоторые подробности о нашумевшем деле по продаже вейсенбургского замка Илоны Гартен.
Российский адвокат Лариса Алексеева, представлявшая на суде интересы мужа Илоны (Карл, к счастью, не знал, что это я был мужем), не сумела отсудить указанную в брачном договоре половину замка. Адвокат Илоны легко убедил суд, что сам брак Илоны нельзя считать действительным, так как муж преследовал явно преступные цели, и сослался на то, что, в отличие от Илоны, муж никакой недвижимостью, кроме комнаты в коммунальной квартире, не владеет.
И все же сумму в двести тысяч марок суд присудил Алексеевой. Эти деньги адвокату вскоре выплатила некая неофашистская организация. Позже в газетах промелькнуло сообщение, что адвокат Алексеева со своим мужем Лембитом Сандусом приобрели в окрестностях Кемптена виллу стоимостью около миллиона марок. Месяц спустя Алексеева погибла в автокатастрофе при достаточно загадочных обстоятельствах, а ее муж, продав виллу, исчез в неизвестном направлении. Ходили слухи, что где-то в Центральной Африке он открыл медицинскую лабораторию с достаточно скандальной репутацией.