С закрытой дверью в пилотскую кабину было спокойнее, и все же я предпочитал знать, как там складываются отношения нашего придурка и пилота.
– Как вы думаешь, Стас, – завел свою песню Гельмут. – Если Клюшкофф будет лететь туда, где хочет быть, он разрешать нам идти, куда мы будем хотеть?
– Вряд ли, – ответил я. – Не для того он тащит нас с тобой, чтобы отпустить сразу, как мы приземлимся.
– А куда он может нас таскать? – пробормотал Гельмут, вздохнул, сел удобнее и с опаской покосился на Мэд.
– Никуда не летим, – повторила девушка. Окно от ее дыхания запотело, и она вообще перестала что-либо видеть.
– Под нами горы или ущелье? – спросил я ее.
– И горы, и ущелье.
Вдруг из-за двери пилотской кабины до нас донесся звук выстрела. Мэд сразу замолчала и испуганно посмотрела на меня. Гельмут заволновался, попытался привстать и сделал внучке больно. Мне показалось, что вертолет качнулся, накренившись сначала на один борт, затем – на второй.
Дверь распахнулась со страшной силой, язычок замка, вырванный вместе с крепежными болтами, шлепнулся на пол. Похоже, что Глушков выбил дверь ногой. Он стоял в проеме, опустив автомат стволом вниз, и держался свободной рукой за переборку. Лицо его, и без того уродливое и страшное, было искажено не то улыбкой, не то страхом.
– Все!! Конец!! – нечеловеческим голосом выкрикнул он, и плечи его стали содрогаться. Он смеялся. – Я его грохнул! Вертолетом управляет мертвец…
Глава 25
СКАЖУ ЧЕСТНО: ЭТО СНАЧАЛА НЕ КАЖЕТСЯ СТРАШНЫМ. Подумаешь, за управлением нет никого! Вертолет летит, как летел, не падает, двигатель не глохнет. Вроде как едешь на телеге, а извозчик прикемарил – ну и что с того?
Глушков сделал шаг в сторону, и мы увидели пилотскую кабину. Оба кресла были пусты, между ними, на полу, лежало грузное тело командира.
– Он отказался лететь на Приют, – громким шепотом произнес Глушков. Рот его все еще был искажен гримасой, правый глаз широко раскрыт, и в нем я впервые разглядел страх.
Глушков, испугавшись того, что сам сотворил, пришел к нам за помощью. Но мы, оцепенев, молчали.
– Он отказался!! – истерично крикнул он. – Я приказывал, он отказался. Он первым хотел выстрелить в меня из пистолета!
Мы молчали, как судьи перед вынесением вердикта. Мы еще не восприняли весь трагизм случившегося, и нас шокировало, скорее, необычное поведение Глушкова, чем отсутствие живого пилота на борту. Глушков стал бояться смерти и не скрывал этого.
– Ну что вы вылупились на меня, идиоты! – закричал Глушков, тотчас сорвал голос и зашелся в приступе кашля. – Грохнемся все, – хрипел он, мотая головой из стороны в сторону.
– Идиот ты, – с нескрываемым удовольствием возразил я. – Потому что угробил последнего пилота, который тебя же вез. Полный идиот! Идиот среди идиотов! Чемпион!
– Заткнись! – вымученно выдавил из себя Глушков и попытался припугнуть меня автоматом. Я сплюнул на пол и отвернулся.
– Стас! – сказала Мэд. Она смотрела в иллюминатор, и лицо ее мертвело прямо на глазах. – Мы падаем…
Я не хотел умирать! О, как я не хотел умирать! Дернулся изо всех сил, но веревка выдержала мою агонию.
– Таких кретинов еще поискать надо! – задыхался я от ненависти к Глушкову. – Это каким же надо быть дегенератом…
Уже не обязательно было смотреть в иллюминатор, чтобы понять – мы неслись к земле с большой скоростью. Пол уходил из-под моей задницы, в животе образовалась пустота, и кружилась голова. Глушков уже ничего не соображал. Не в состоянии развязать узлы, он схватил меня в охапку и попытался вырвать из пут.
– Не лежи, гадина!! – орал он. – Вставай, спасай нас!!
– Ты трогал там что-нибудь? – заорал я. – Ты, обезьянья морда, прикасался к каким-нибудь кнопкам? Ты снял вертолет с автопилота?
Глушков, раскрыв рот, вечно наполненный красной слюной, неуверенно покачал головой.
– Мразь, труподел! – изнемогал я, мучительно вспоминая то, чему меня когда-то учили в школе ДОСААФ. – Садись за управление, кретин, там, слева от сиденья, есть рычаг. Плавно потяни его вверх. Если ничего не получится, тогда замаливай грехи, у тебя мало времени осталось.