— Антон, — медленно начала я, — я живу в этом доме. Я разговариваю с его обитателями. Хоть и не радушно, но меня приняли в семью. Михаил Петрович твердо сказал — наказание Ренаты не имеет отношения к убийству Коваленко. Как я буду выглядеть, если настучу следователю, заложу семейку, а история выеденного яйца не стоит и наказание Ренаты лишь постыдная семейная тайна?
— Думаешь? — задумчиво пробормотал Антон.
— Скажем так — предполагаю. Будет лучше, если прежде чем бежать с докладом к следователю, я все проверю сама. Договорились?
— Хорошо. Только в адрес я поеду с тобой.
— Буду рада. Действительно. А Туполев отпустит?
— Отпустит. С тобой, отпустит.
— Тогда договорились. У тебя есть список приятелей Ренаты, сравни на всякий случай…
— Учи ученого. Сегодня уже поздно, завтра утром позвоню ребятам из опергруппы и узнаю, не живет ли кто из знакомых дочери Кутепова в означенном месте. Когда за тобой заехать?
Я задумалась. Ехать в незнакомое место и расспрашивать соседей лучше всего после десяти утра. Самый словоохотливый контингент — старушки-кумушки-нянюшки, — появляется во дворах не раньше, чем весеннее солнце качественно прогреет скамейки.
— Встретимся в сквере у дома Кутеповых в десять. Устроит?
— Устроит.
— Тогда до завтра.
Мы распрощались, и я на цыпочках поволокла талмуд в конторку повара. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отвыкнут от стыда за подобные деяния, но в ту ночь, пробираясь на кухню, я чувствовала себя засланным казачком.
Возле дома, к которому меня подвез Антон, не было ни нянюшек, ни кумушек. Частный сектор почти в центре города, избушки вперемешку с дворцами, и никаких соседей у плетней. Я сама не так давно жила в похожем месте, о чисто деревенской подозрительности обитателей одноэтажной России знала не понаслышке и, говоря честно, — приуныла. Тут с расспросами близко не подпустят. Предпочтут спустить собаку и лично облаять из-за забора.
Однокурсница и подруга Ренаты с напевным именем Любава жила в одном из кирпичных, но не чрезмерно шикарных домов. Оштукатуренное здание не изобиловало башнями и минаретами, на крыше не стоял букет из ромашек спутниковых антенн, в общем, впечатление домик производил приятное и ненавязчивое. Тихий переулок впечатление усиливал. О Любаве я уже неоднократно слышала от Ренаты.
— Ну, что будем делать? — выплескивая голосом уныние, сказала я.
— Закон нарушать, — буркнул Антон.
— Серьезно?
— Сейчас увидишь, — ответил бодигард, вышел из машины и направился к пожилой женщине, медленно бредущей по переулку с огромной сумкой в руке, из которой торчал пучок зелени и перья зеленого лука. Судя по направлению и запасам, тетушка топала от Центрального Рынка и явно была местной — она на ходу доставала из кармана жакета связку ключей.
Когда один из них был вставлен в скважину замка ворот нужного нам дома, Антон встал у нее за спиной:
— Добрый день. Следователь городской прокуратуры Антон Сергеевич Ковальчук.
Женщина охнула и едва не выронила сумку. Прижавшись спиной к воротам, она испуганно смотрела на красную корочку, предъявленную глазам, и заметно бледнела:
— Я так и думала, — вздохнула, наконец. — Долго же вы до нас добирались…
Антон сурово оглядел тетушку, забор и прилегающую территорию:
— Однако добрались, — буркнул.
— Ну, проходите, коли так, — оправившись от неожиданности, пропела женщина и пригласила нас в дом.
Поднимаясь по крыльцу за спиной «следователя прокуратуры Антона Сергеевича», я уткнулась носом в его воротник и ехидно прошептала:
— Где удостоверение спер?
— Где спер, там уже нет, — в тон ответил охранник и, сняв куртку, повесил ее на оленьи рога, прибитые над шеренгой тапочек в прихожей. — Вы, если я не ошибаюсь, тетя Любавы, Антонина Яковлевна?
— Не ошибаетесь, — вздохнула женщина.
Как приятно работать за спиной профессионала! Я только успела выстроить извилины в боевой порядок, а Антон уже выбрал из списка жильцов наиболее подходящую кандидатуру и штурмует бастион.
Антонина Яковлевна провела нас в гостиную, обставленную с шиком расцвета брежневского застоя, и усадила в кресла, расставленные вокруг журнального столика. Потом вдруг спохватилась и предложила:
— Чаю, кофе? Или сока хотите?
— Спасибо, не стоит беспокоиться, — с суровой мужественностью (сериал «Следствие ведут знатоки» рыдает от зависти) сказал Антон. — Думаю, вам не надо напоминать о неразглашении и конфиденциальности нашей беседы?
— Не надо, — опять таки вздохнула Антонина Яковлевна. Каждое слово и даже знак препинания вылетали из нее на выходе и полу выдохе.