Он не ответил, но выражение его лица было достаточно красноречивым.
– Мисс Эстес, Сибрайты требуют, чтобы их оградили от вас, – сообщил Дуган. – Если вы окажетесь рядом с ними, с их домом либо с местом работы мистера Сибрайта, мы будем вынуждены вас задержать.
Я пожала плечами.
– Чтобы сообщить об этом, вы могли бы послать ко мне своего помощника. Лейтенант, если только вы не хотите действительно поговорить со мною о деле, то отнимаете у меня время.
Дуган поднял бровь.
– У вас какие-то срочные дела?
Я достала мобильный из кармана куртки, нашла нужный номер, нажала клавишу вызова и, не сводя глаз с лейтенанта, дождалась ответа.
– Ван Зандт? Это Элль. Извините, что утром сбежала от вас. Особенно после того, как вы потратили столько времени, чтобы поорать на меня и внушить, что я на велосипеде-то не умею держаться, не то что на лошади.
На другом конце провода молчали. Только что-то шумело – видимо, он ехал в машине. Я решила продолжать разговор, даже если Ван Зандт отсоединится. Чтобы Дуган понял, что я не его собственность, но в то же время могу быть полезна, нравится ему это или нет.
– Вы считаете, я слишком на вас давил? – спросил Ван Зандт.
– Вовсе нет. Я люблю, когда мужчина груб, – многозначительно усмехнулась я.
Снова молчание, потом смешок.
– Элль, я таких, как вы, не встречал.
– Это хорошо или плохо?
– Думаю, это еще надо посмотреть. Я удивлен, что вы мне звоните.
– Лечу, как мотылек на пламя! – снова улыбнулась я. – З., вы занимаете мои мысли. Мы с Шоном сегодня идем в «Игроки» поужинать и пропустить рюмочку-другую. Вы свободны?
– Сейчас нет.
– А потом? – поинтересовалась я.
– Не думаю, что мне стоит вам доверять, Элль.
– Отчего же? У меня ведь никакой власти нет. Я – отрезанный ломоть.
– Дело в том, что вы мне не доверяете, – сказал он. – Вы думаете про меня плохое, а это очень обидно.
– Так убедите меня в том, что вы хороший. Никогда не поздно стать друзьями. И потом, это всего лишь вечер в баре. Возьмите с собой вашу подругу Лоринду. Может, за десертом продадите ей лошадь Шона. Ну, до встречи. Чао.
Я нажала отбой и убрала трубку обратно в карман.
– Да, – сказала я Дугану, – у меня есть срочное дело. Кажется, у меня свидание с Томасом Ван Зандтом. – Я обернулась к Уэйну Армеджану. – Не снять ли вам наблюдение с мертвой точки на стоянке?
Ответа я ждать не стала, небрежно проронила: «Приятно было поболтать, ребята» – и вышла, помахав рукой на прощание.
Голова кружилась. Я чувствовала себя так, будто подошла к великану и плюнула ему в глаз. Одним махом умудрилась расплеваться с начальником отдела убийств и грабежей – и специальным агентом ФБР, начальством регионального уровня!
А впрочем, какого черта?! Это они меня исключили, а не наоборот. Я бы с радостью рассказала им все, что знаю, но они во мне не нуждаются. Ради бога! Я только предупредила, что помыкать мною нельзя. Я знаю свои права, знаю законы. И не сомневаюсь в своей правоте: никакого расследования не было бы, если бы я не притянула к делу Лэндри и не позвонила Армеджану в поисках информации. И теперь я никому не позволю погладить меня по головке и отослать за линию заграждения.
Я расхаживала вперед-назад по тротуару, вдыхая душный, теплый ночной воздух. Верно ли я сыграла, будет ли это что-нибудь значить или уже поздно?
– Красивый костюм, Эстес, – заметил Лэндри, подходя ко мне с сигаретой в одной руке и зажигалкой – в другой.
– Ага, удивительно, что штаны не падают.
– Как думаете, Ван Зандт придет в «Игроки»? – спросил он, закуривая.
– Думаю, придет. Ему слишком нравится эта игра. И непосредственной опасности он для себя не видит. Знает, что у вас на него ничего нет, иначе он уже сидел бы в тюрьме. Думаю, он объявится, чтобы ткнуть в это носом вас – и меня.
Я машинально взяла у него сигарету, затянулась. Лэндри невозмутимо наблюдал за мной.
– Вы курите? – спросил он.
– Нет, – выдохнув дым, ответила я. – Давно бросила.
– Я тоже.
– Пачка в столе про черный день?
Он забрал у меня сигарету.
– Пачка лучше, чем бутылка. Не могу позволить, чтобы из-за этого меня уволили. Пока.
– У Вайса явно в заднице шило.
– Он маленького роста, – вместо объяснения проронил Лэндри.
– Я понимаю, что меня здесь не ждут, – продолжала я. – Но расследование все-таки начала я и еще могу вам пригодиться.
– Да, знаю. Прямо так вы моему начальнику все это и швырнули в морду.
На его лице появилась тень улыбки. И я вдруг почувствовала, что для меня его одобрение значит слишком много.
– Церемонии отнимают слишком много времени, – сказала я, пожав плечами. – А нам некогда расшаркиваться.
Я снова взяла у него сигарету и докурила в одну затяжку, коснувшись губами там, где только что касался он. Не позволяя себе думать, будто в этом есть нечто эротичное, хотя, конечно же, было, и Лэндри тоже это понимал. Наши взгляды скрестились и замерли, между нами пробежал какой-то ток.
– Мне пора, – сказала я, делая шаг к стоянке.
Лэндри не тронулся с места.
– А что, если Дуган снова вызовет вас к себе?
– Он знает, куда я еду. Может приехать и угостить меня чем-нибудь.
Лэндри изумленно покачал головой:
– Ну, вы даете, Эстес!
– Просто пытаюсь выжить.
Выезжая со стоянки, я заметила в свете фар стоящего на пороге Вайса. Паршивец мелкий! Наверняка устроит Лэндри какую-нибудь пакость за то, что тот поделился со мною сигаретой. Но это дело Лэндри, а мне своих проблем хватает. У меня свидание с убийцей.
38
Женщины! Тупые, неблагодарные твари. Почти всю жизнь Ван Зандт увивался за ними, ухаживал, говорил комплименты (всем, независимо от внешности), возил смотреть на лошадей, помогал советами. Им нужно было, чтобы кто-то говорил им, что делать, что думать, что покупать. А где благодарность? Никакой благодарности! Почти все – дуры и эгоистки без капли мозгов. Они заслуживают, чтобы их обманывали. Сами виноваты во всем, что с ними происходит.
Он подумал об Элль. Он по-прежнему думал о ней как об Элль, хоть и знал уже, что имя фальшивое. Она не такая, как все женщины. Умная, скрытная, смелая. У нее жесткая мужская логика при чисто женском лукавстве и притягательности. Это возбуждает, волнует. Игра стоит свеч.
И она права: повредить ему не в ее власти. Против него нет улик, следовательно, он невиновен.
Ван Зандт улыбнулся этой мысли, чувствуя себя умным, счастливым и сильным.
Взяв мобильный, он позвонил Лоринде и долго слушал гудки в трубке. Настроение слегка упало. Где носит эту идиотку? Шляется где-нибудь со своим гнусным псом. С этой мерзкой, блохастой скотиной.
Включился автоответчик. Ван Зандт надиктовал краткое сообщение, назначив Лоринде встречу в «Игроках».
Вконец разозлившись, он нажал отбой и швырнул трубку на пассажирское сиденье дешевенькой дерьмовой тачки, которую предоставила ему Лоринда. Терпеть, чтобы легавые весь день наступали ему на пятки, он не пожелал. Наплел Лоринде, что следят за ним без всякой причины. Он – невинная жертва полицейского произвола. Лоринда, разумеется, поверила, хоть и видела испачканную кровью рубашку. Он и тут что-то сочинил, и она опять поверила.
Дура несчастная! Почему нельзя было взять напрокат машину получше? У Лоринды есть деньги, доставшиеся ей по наследству от родных в Вирджинии. Он это точно знал, потому что провел независимое расследование. Но она все тратит на приюты для брошенных собак и загнанных лошадей, вместо того чтобы баловать себя. Живет, как цыганка, на ферме своей покойной бабки; причем большой господский дом сдает, а сама – со сворой собак и кошками – ютится в ветхом дощатом флигельке, где никогда не убирает.
Сколько раз он говорил ей, что надо сделать подтяжку лица, подкачать грудь, привести себя в порядок, не то она так и не найдет богатого мужа. А она смеется и спрашивает, зачем еще ей муж, если Томас и так лучше всех блюдет ее интересы.