Иггур сосредоточился. Его вытянутые руки дрожали. Между большим и указательным пальцем вспыхнул розоватый свет. Иггур зашатался, но невероятным усилием воли заставил себя стоять прямо. Амплископ начал покачиваться, а затем застыл, указывая на световую сферу.
Таллия ощущала растущее напряжение, словно поток энергии пронизывал каждый атом в этой комнате. Из расщелины донесся едва слышный гул. Через долю секунды рубиновый луч прорвался сквозь зеркальную поверхность и ударил в шар.
Он вспыхнул, словно облако кровавых капель. Мендарк прошептал какие-то слова, круглое сияющее облако стремительно разрослось и застыло в воздухе.
– Смотрите, вот модель Ночной Страны, какой она была, когда ее создали, – сказал Мендарк.
– Не думала, что все будет так просто, – прошептала Ксара, сжимая руку сестры.
– Это лишь начало, – ответил Мендарк. – Теперь нужно вызвать в воображении границы Ночной Страны и нанести их на поверхность шара так, чтобы они в точности совпали с настоящими. И только тогда можно будет попытаться закрыть врата.
– Давай скорее! – попросил Иггур. – Я не продержусь долго.
Мендарк достал из кармана маленький гребень с тремя зубцами из желтого янтаря.
– Я ведь единственный чувствительник среди вас? – спросил Мендарк, обводя взглядом лица товарищей. Все молчали. – Тогда, Селиала, я войду с тобой в мысленный контакт, а ты возьмешь этот гребень и отметишь на шаре границы Ночной Страны. – Затем он повернулся к Малиене: – Малиена, я не стал бы сейчас просить тебя, но ты единственная среди нас, кто способен это сделать. Сможешь ли ты занять мое место?
Малиена освободила висящую на перевязи руку, ее лицо исказила болезненная гримаса.
– Я постараюсь пропустить через себя силу. Начинайте! – Она подала Мендарку свободную руку. Он закрыл глаза, его губы зашевелились. Селиала дотронулась гребнем до светящегося шара, и когда на нем появились три желтые линии, стала осторожно вести их.
– Тяжело, – прохрипел Мендарк, утирая пот.
– Мы не проделали еще и сотой доли работы, – сказал Иггур.
– Я знаю!
Они продолжили. В начале третьего круга линии чуть изогнулись. Селиала старалась, как могла, но ее рука начала дергаться, выводя зигзаги. Без предупреждения она бросила гребень. Ее руки повисли, словно плети, грудь судорожно вздымалась, лицо исказилось.
– Я не в силах этого сделать! – воскликнула она. – Рульк с той стороны смотрит и выжидает. Он злорадствует!
– О-ох! – простонал Иггур, его больное колено подогнулось. Он бы рухнул на пол, если бы Таллия его вовремя не поддержала. Сияющий шар начал тускнеть.
– Удержите образ! – скомандовал Мендарк. – Иггур, напрягись. Если он исчезнет, я не смогу его вернуть.
Щека Иггура судорожно дергалась, глаза закатились, но шар вновь засветился.
– Как ты? – спросил Мендарк.
– Думаю... думаю, я справлюсь. Тебе не представить, какие это вызывает ужасные воспоминания.
– Я помогу тебе.
– Тогда-то не помог! – холодно сказал Иггур. – Ладно, что дальше?
Мендарк взглянул на Селиалу. Гребень лежал на полу. Он покачал головой.
– Я это сделаю, – прошептала Таллия. Она нагнулась и дрожащими руками подняла янтарный гребень.
– Не думай ни о чем, – сказал Мендарк. – Освободи свое сознание, прислушивайся только к моим посланиям в своей голове. Ищи мой голос.
Едва начав, Таллия поняла, какое это нелегкое задание. Она стала чертить на шаре линии, но они выходили неровными, почти как у Селиалы.
– Нет, нет! – проворчал Мендарк. – Ты совсем меня не слушаешь. Сосредоточься!
Еще одна попытка, теперь все пошло хорошо, Таллия наконец осознала, что от нее требуется. Они расчертили уже половину шара, как вдруг Мендарк начал соскальзывать со скамьи на пол.
– Мне нужно отдохнуть, – произнес он. – Иггур, ты не можешь подержать его?
– А что мне остается? Только не долго!
– Всего несколько минут, – взмолился Мендарк, уронив голову на колени.
Таллия была рада передышке. Даже закрыв глаза, она видела волнистые желтые линии. Неожиданно пол под ногами заходил ходуном, из трещины с шипением вырвался дым, полыхнуло белое пламя. Таллия сделала вдох, и воздух обжег ей легкие. Глаза начали слезиться.
Таллия вскочила на ноги.
– Быстрее! Наверх! – крикнула она.
Кроваво-красный шар, наполовину исчерченный желтыми линиями, растворился. Таллия почувствовала приступ дурноты. Она подхватила Малиену под руки и побежала с ней к лестнице. Казалось, они дышат парами кислоты. Большинство аркимов, расталкивая друг друга, уже мчались по лестнице.
– С дороги! – крикнул Аспер, несший беспомощную Селиалу.
– Нет же, глупец, – зарычала на него Малиена. – Пусть сильные идут первыми, иначе мы все здесь погибнем.
В панике аркимы побежали наверх. Аспер был одним из последних, он шел, сгибаясь под тяжестью своей ноши. Таллия поднималась за ним, она еле держалась на ногах, боль и дурнота усиливались. Языки белого пламени бушевали, словно волны. Все судорожно вцепились в перила, пытаясь вдохнуть обожженными легкими хоть немного воздуха.
– Ааа! – закричал Блез.
Таллия оглянулась и увидела, что пальцы аркима разжались, отпустив перила, и он с глухим стуком упал в бушующий огонь. Баситор рванулся вниз.
– Нет! – воскликнула Таллия. – Это верная смерть.
Он поднял на нее налитые кровью глаза.
– Мы обречены! – сказал он, но не стал спускаться. Наконец они добрались до основания башни. Несколько клубов дыма вырвалось из шахты, но они быстро рассеялись.
– Повторим попытку? – спросила Малиена.
– Вначале нужно починить амплископ, – ответил Мендарк, осматривая приспособление. Одна из зеркальных полусфер покорежилась, полированный конец рубинового стержня был закапан расплавленным металлом.
– Малиена, нам необходимо как можно больше полусфер, попроси своих людей не жалеть сил.
Починка амплископа заняла несколько часов. Скала не переставала дрожать, но каким-то чудом пружины в основании башни выдержали. И наконец все снова отправились вниз, понимая, что это их последний шанс.
Еще раз Мендарк вызвал кроваво-красный шар. Снова Иггур взял в руки амплископ, а Малиена начала вытягивать из скалы силу, пропуская через собственное тело и направляя в рубиновый стержень. Вновь сквозь зеркальную поверхность пробился красный луч и ударил в шар. Посыпались белые искры, с конца рубинового стержня потек металл.