Поттер просит домовика присмотреть за мясом, на что Кикимер сварливо соглашается, ковыляя к грилю, после чего подлетает к жене, обнимая ее за талию. Гости стекаются к хозяевам дома.
— Мы позвали вас, чтобы сообщить новость, — смотрит Джинни на супруга с бешеной нежностью.
Гермиона переглядывается с Северусом, и у нее на губах заочно появляется улыбка. Она сразу понимает, о чем будет идти речь, как и большинство собравшихся, которые знают ребят не первый год. Задний двор взрывается аплодисментами через пару мгновений.
Джинни носит под сердцем долгожданную девочку.
Гости оттаивают от первоначального ступора радости и начинают поздравлять виновников торжества. Гермиона сначала хочет пробраться в числе первых, но ее непроизвольно обгоняет радостная Флер, которая тут же начинает тараторить на чистом французском, как сильно она за нее рада.
Джинни кивает, но не делает вид, что все понимает, потому что мгновение спустя в упор говорит девушке, чтобы та изъяснялась на понятном простым смертным языке. У Флер слегка розовеют щеки от замечания, но она все равно улыбается.
К сложному и прямолинейному характеру Джинни ей не удается привыкнуть даже спустя столько лет.
Гермиона мягко сжимает пальцы Северуса на мгновение, как бы намекая, мол, скажи Гарри пару слов, ради меня, ну, пожалуйста, на что мужчина тяжело вздыхает, но выполняет просьбу супруги, не сказанную вслух.
Девушка с улыбкой наблюдает за тем, как лучшая подруга наконец разгоняет других гостей и идет к ней.
— Поздравляю, — искренне улыбается Гермиона, заключая лучшую подругу в крепкие объятия.
— Спасибо, конечно, подруга, — выпустив девушку, отзывается Джинни, — но ты когда ко мне на этот аттракцион присоединишься, скажи, пожалуйста? Я на него третий раз иду и меня уже заочно тошнит.
Гермиона смеется, поглаживая подругу по предплечью. Они уже разговаривали с Джинни на эту тему, и Гермиона четко дала ей понять, что пока в ее планах исключительно работа в Министерстве и работа над браком.
Ее пугал этот знаменитый кризис трех лет, но они с Северусом его минуют, и теперь девушка впервые осознанно задается этим вопросом. А правда, почему нет?
— Я уже думаю над этим, — смущается Гермиона, опустив на мгновение взгляд.
— Ох, думай активнее, — забавно округляет глаза Джинни. — Вдруг на втором триместре мне на хвост сядешь, буду признательна. Одна устала быть с изжогой, запором и на вечных диетах, — откровенничает девушка. — По квиддичу заранее скучаю, — горько вздыхает она.
Гермиона смеется и заводит за ухо волосы.
— Без прикрас, Джинни, в твоем духе, — замечает не без улыбки Гермиона.
— Это еще цветочки, дорогая, — признается девушка.
— А как же «дети — это счастье». «Счастливая мама счастливого малыша»?
Джинни фыркает.
— Не романтизируй беременность, это только в рекламе памперсов и сухих смесей все здорово под красивую музыку и с правильным светом, на деле нужно быть готовым к любым неожиданностям, — смотрит Джинни на подругу.
У той взгляд на мгновение меняется, но так и должно быть. Джинни от подруги правду никогда не скрывает. Ну, почти никогда, но об этом позже. Девушка вздыхает.
— Как бы то ни было, — Джинни смотрит на мгновение за плечо подруги и наблюдает за тем, как Гарри улыбается, разговаривая с Северусом, — оно того стоит.
Джинни чуть улыбается и снова смотрит Гермионе в глаза.
— Правда стоит, — честно сознается девушка. — А теперь извини, — ставит она стакан с соком на пластмассовый столик, — я в туалет. Это, кстати, тоже цветочки.
Джинни строит забавную гримасу Гермионе и направляется в сторону дома. Девушка провожает подругу взглядом, после чего находит в этой маленькой толпе взгляд Северуса. Он кивает ей по неизменной привычке, словно спрашивает, все ли хорошо, и она кивает ему в ответ, отвечая согласием.
Эти несколько часов проходят быстро, пролетают буквально, ведь с хорошей едой и в отличной компании время летит незаметно. Однако они все равно устают под вечер, поэтому Гермиона с блаженством сбрасывает с ног босоножки на каблуке и радостно улыбается.
— Будешь чай? — в два шага подлетев к плите, ставит она чайник и сразу возвращается к мужу. — Или попозже? — мягко спрашивает она, обнимая его сзади и утыкаясь носом между лопаток.
Ладони девушки скользят по его грудной клетке.
Сегодня был такой приятный день, вечер просто обязан быть на том же уровне. К тому же, Северус ни разу не закатывает глаза за это мероприятие, спокойно общается со всеми Уизли, пусть и слегка сухо, и даже поздравляет Гарри и Джинни лично.
Такое дорогого стоит!
Вместо ответной реакции на прикосновения Северус разворачивается в руках супруги. Гермиона озадаченно поднимает взгляд.
— Я хочу принять ванну, был долгий день, — негромко произносит он.
Девушка непроизвольно сводит брови на переносице, потому что не понимает, почему так меняется его настроение за пару минут, но не успевает сказать об этом вслух, потому что Северус замечает ее эмоцию, тянет руку вверх и разглаживает ее морщинку подушечкой указательного пальца.
Ей становится от этого спокойнее. Значит, с настроением порядок. Он просто устал.
— Ладно, — кивает она и чуть улыбается, выпуская его из объятий.
Северус направляется в сторону выхода с кухни, и у Гермионы на языке вертится вопрос о том, можно ли ей присоединиться к нему чуть позже, но она прикусывает язык, потому что не хочет казаться навязчивой. Да, они в браке, но они люди. Людям свойственно уставать друг от друга или других людей в целом.
Это нормально.
Порой хочется не просто на пять минут изолироваться в ванной комнате, а на день испариться со всех радаров, чтобы восстановить силы. Чувства от этого никуда не исчезают, мы просто все должны периодически подзаряжать свои естественные батарейки.
— Можешь присоединиться ко мне попозже, — обернувшись в дверях, произносит Северус.
Гермиона чуть улыбается.
— Если хочешь, — тут же добавляет он.
Они действительно становятся одним человеком.
Гермиона переодевается в своей спальне, забирает волосы в хвост и надевает на себя ту самую, единственную футболку, которая была в шкафу Северуса. Она теперь постоянно ее надевает. Эта вещь вне времени, ей действительно сносу нет.
Выждав десять минут для приличия, Гермиона входит в спальню мужа и направляется в его ванную. Встав на пороге, девушка опирается плечом на косяк, скрестив руки на груди. Северус лежит в ванной, расслабленно опустив руки на бортики.
Пусть он и пытается выглядеть безмятежно, Гермиона видит по дрожащим векам, что его что-то беспокоит.
— О чем думаешь? — спрашивает Гермиона, зачем-то прикоснувшись холодной ступней правой ноги к теплой щиколотке левой.
Северус делает глубокий вдох.
— Ни о чем, — чуть покачивает он головой.
Гермиона отталкивается плечом от двери.
— Я не хочу, чтобы ты мне врал, — чуть прищурившись, сразу озвучивает она свои мысли, когда проходит вперед с по-прежнему скрещенными на груди руками и останавливается возле ванной.
Северус чуть морщится и трет усталые глаза рукой.
— Я о многом думаю, — наконец произносит он, — за что-то одно не зацепиться.
Они оба даже представить себе не могут, что в это самое мгновение оба думают в важном решении, которое через полгода примут окончательно и признаются в этом, стоя под струями воды горячего душа в объятиях друг друга.
Гермиона решает разрядить обстановку и, вздохнув, присаживается на край ванны, опустив ногу на ногу.
— Сыграем в игру? — внезапно произносит она.
Северус открывает глаза. Ему в какой-то момент хочется непроизвольно фыркнуть, мол, мне что, пять лет, но вместо этого он смотрит на жену.
— В какую? — интересуется он.
Гермиона оборачивается к Северусу.
— Скажи мне пять хороших вещей о себе, — четко отвечает она так уверенно, словно заранее подготавливается.