— Вне всяких сомнений, — соглашается он.
Нора гудит от голосов собравшихся на празднование дня рождения Молли друзей и родственников. Гостей правда много. Гермионе даже кажется, что больше, чем следует. Празднования с каждым годом меняются.
Взять за пример даже тот факт, что с поступлением детей в Хогвартс, в Норе становится с каждым годом дышать все легче.
— Гермиона! — радостно, пусть и немного нервно воскликнув, появляется на пороге дома Джинни и направляется к прибывшим. — Северус! С приездом!
— Джинни, — коротко кивает Северус и моментально понимает секундную заминку и быстрые взгляды подруг.
Хотят что-то обсудить наедине.
— Я пока… — он не заканчивает предложение, только указывает рукой на дом.
— Да, проходи, конечно, — обернувшись, улыбается Джинни. — Гарри в гостиной, мама где-то на кухне.
Северус кивает и уходит, позволяя подругам побыть вдвоем.
— Джинни, — чуть хмурится Гермиона.
Не нравится ей, когда с порога у лучшей подруги буквально на лбу написано, что что-то не так. Джинни заводит за уши прямые густые пряди и скрещивает на груди руки. Плохой знак. Ой, плохой.
— Тут сюрприз один нарисовался, — переминается Джинни с ноги на ногу. — Я сама не в курсе была, узнала час назад от мамы, клянусь тебе, — заверяет ее подруга, положив руку на сердце.
Гермиона морщится и качает головой.
— Ничего не понимаю, — сознается она. — О чем ты?
Джинни сжимает на мгновение губы, глядя на подругу.
— Рон приедет, — наконец произносит она.
Гермиона даже не знает, как на это отреагировать. Рональд не появляется в родном доме очень много лет, еще в две тысячи четвертом, как раз после их последней встречи, его переводят в какой-то Мерлином забытый городок на окраине Британии, где он и остается.
Домой не приезжает даже на Рождество, а письма начинает писать только через пять лет. Джинни ей рассказала.
— Сколько лет он не был дома? — спрашивает Гермиона.
Джинни жмет плечами.
— Со счета давно сбилась, — отвечает она. — Но он написал маме с просьбой приехать на день рождения. Она от счастья места себе не находит, а вот все остальные…
Девушка недолго молчит.
— Он оставил после себя не самое приятное последнее впечатление, — поправив волосы, снова скрещивает руки на груди девушка. — Джордж на нервах весь, Перси тоже, — Джинни кусает губы. — И Гарри.
Гермиона поправляет на плече сумку. Она знает, почему Джинни говорит так уклончиво. Ее братья переживают за Гермиону, в первую очередь. Тут грех забыть, что произошло в две тысячи третьем, вся Магическая Британия гудела, как осиновый рой.
— Посмотрим по ситуации, — спокойно отвечает Гермиона.
Она даже не волнуется, да и не из-за чего, если быть честным. Много лет уже прошло, они не дети, не подростки и не молодежь с нестабильным поведением. Все взрослые люди, каждый разменял уже третий десяток, жизни вкусил целиком и полностью.
Никто не станет устраивать сцен, это время давно прошло.
— Если что-то пойдет не так, мы просто уйдем, — произносит Гермиона, глядя подруге в глаза. — Мы пришли поздравить Молли, это самое главное.
Джинни согласно кивает. На другое она и не рассчитывает.
— Хорошо, — делает она шаг к подруге и целует ее в щеку. — Привет, кстати.
— Привет, — улыбается Гермиона, поглаживая ее предплечье.
Стараясь сохранить приятное расположение духа, они заходят в дом. Скорый приезд одного из членов семьи Уизли скорее пугает, чем приносит приятный трепет, но все стараются держаться спокойно. Особенно Гермиона.
Молли вся сияет от счастья, когда они с Северусом поздравляют ее. Радуется, как дитя, подарку и тут же поднимает конверт над головой, подзывая к себе Артура. Молли бесконечно счастлива, что у нее есть эти путевки.
Гермиона слышит, как Перси бурчит Одри, что он идиот, раз сам о таком не догадывается.
Празднование идет полным ходом, Гермиона проводит большую часть времени с Джинни, а Северус сидит рядом с ней, держа за руку, и периодически поддерживает диалог с Гарри.
Тот выглядит уставшим, как замечает Северус. Удивительно, но он сам с возрастом будто молодеет. Стоит признать, что тут дело все в бесконечно любящей супруге, Северус не может этого отрицать.
Сам Гарри больше не выглядит, как нескладный подросток. Он глава мракоборцев, герой войны, семьянин и отец троих детей. Тут грех не постареть на пару лет за одно лето нахождения всех отпрысков под одной крышей.
Сейчас в доме только Альбус и Лили, и от этого немного спокойнее, но не особо сильно. Брат и сестра порой вздорят, сильно вздорят, и только Джинни может найти подход к восьмилетке и десятилетке, чтобы они не поубивали друг друга.
Лили жалуется матери, что хочет поскорее в Хогвартс к старшему брату. Джеймса она любит больше, чем Альбуса, и даже не скрывает этого.
— Тебе что-нибудь принести? — наклонившись к уху супруги, произносит Северус.
Он чувствует тревогу Гермионы, пусть она и пытается ее скрыть. Скорый визит Рональда не подлежит пока прямой огласке, и отчасти все дело в чете Снейп, в жизнях которых он здорово наследил.
Северус не знает о его приезде, а Гермиона даже не представляет, как ему об этом сказать.
— Нет, — повернувшись к нему, шепчет в ответ девушка. — Но я схожу ненадолго на воздух, пахнет чем-то мерзким, только не понимаю, чем именно, — морщится она.
— Сэндвичи с тунцом на пять часов, — кивает Северус.
Гермиона изображает рвотный рефлекс.
— Теперь понятно, — улыбается она. — Схожу на пару минут подышать, — собирается она подняться с места.
— Сходить с тобой? — спрашивает Северус.
Гермиона качает головой.
— Не нужно, — коротко целует она его в губы. — Скоро вернусь. И не вздумай есть сэндвичи с тунцом, — предупреждает она напоследок.
— Мерлин упаси.
Гермиона целует его снова и встает с места, поправив свободное платье. Вопросов к ее гардеробу ни у кого не возникает, что ее безмерно радует. Открыв дверь, Гермиона выходит на октябрьское солнце и морщится. Она забывает свои солнечные очки, а закатные лучи так неудачно бьют в самые глаза.
Девушка делает руку козырьком, спускаясь со ступенек, когда замечает чей-то силуэт. Сфокусировав взгляд, она невероятным усилием воли заставляет себя не вздрогнуть, а держаться спокойно.
Знакомая улыбка мелькает на губах прибывшего.
— Привет, — первым нарушает тишину Рон.
Они стоят в нескольких метрах друг от друга. Руки Гермионы опущены вдоль тела, ступни плотно стоят друг к другу. Рон кладет руки в карманы, когда закрывает дверь машины, но не подходит ближе.
Разумное решение.
— Привет, — ее голос спокоен.
Он выглядит иначе. Он выглядит, как… Настоящий мужчина. Гладко выбритый, но с аккуратной бородкой; с короткой стрижкой и прямой осанкой. Рон отличается внешне от того человека, которого она видела последний раз.
Встречают, конечно, по одежке, но по уму Гермиона уже провожала его много лет назад.
— Я не думал, что увижу тебя первой, — произносит Рон, — надеялся, что смогу перевести дух после дороги, но, — он недолго молчит, — может, это и к лучшему.
Гермиона чуть хмурится и скрещивает на груди руки. Спокойствие все еще с ней, но открываться ему она не хочет.
— Что именно? — спрашивает она.
Рон делает несколько шагов вперед.
— Я хочу, — он сглатывает, глядя на нее; она все еще прекрасна, — попросить твоего прощения.
Гермиону застают эти слова врасплох. Она была готова услышать многое, но… Не это.
— Я был идиотом, — продолжает он. — Сделал много дерьма, сказал не меньше.
Он смотрит на Гермиону так, словно они возвращаются на десятки лет назад, на первый или второй год обучения. Так, словно им снова по одиннадцать, они оба ничего не знают о будущем и просто пытаются научиться дружить.
— Если ты сможешь, прости меня за то, как я поступил, — произносит Рон. — Я оставил все мозги на службе после первого года, Джинни правду тогда сказала.