Гермиона забавно удивляется. Северус всегда поражает ее своими глубинными знаниями в зельеварении, и в этот раз ему снова удается ее поразить. От этого на лице девушки появляется искренняя, счастливая улыбка. Он такой умный.
Мерлин, он у меня такой умный.
— Северус, — мягко произносит она.
Мужчина вопросительно вскидывает брови. Гермиона смотрит на своего мужа, и ей так тепло, так спокойно на душе, что этому даже не подобрать слов. Она наконец чувствует себя лучше, и это не может не радовать.
А еще она просто думает о том, как сильно его любит.
Вот так… Просто. Любит.
За его поступки, его действия, его заботу и внимание. За его стойкость, сдержанность и страстность. За жертвенность. За одно большое все.
— Что? — не понимает он.
В волосах мужа играют солнечные лучи. Гермиона жмет плечами.
— Ничего, — улыбается она. — Просто захотелось произнести твое имя.
Северус тепло улыбается. Он все еще порой не очень хорошо выражает свои чувства и эмоции, но Гермиона понимает его даже лучше, чем он сам. И он тоже знает ее лучше, чем она себя.
Никто на целом свете не знает потаенную Гермиону. Даже Джинни, которая порой на дружеских посиделках в открытую заявляет, что знает Гермиону лучше всех, среди ныне живущих, не видит сокровенные проблески ее души.
Джинни не до конца понимает, какой ценой была создана внешняя Гермиона. Железная леди, партнер высшего отдела Министерства — Международного Магического Сотрудничества, могущественная ведьма современности и борец за права домашних эльфов.
А еще Джинни ни разу не видела Гермиону, которая находится дома со своим мужем. Она не видела эту милую, нежную сторону Гермионы, которая в объятиях Северуса снимает с себя броню и ищет в родном тепле убежища и защиты.
Ту самую Гермиону, которая сама временами не верит в то, какой она становится внешне, какую оболочку приобретает. Ту самую Гермиону, которой страшно оставаться с этим суровым миром наедине, если ее броня куда-то пропадет.
Северус может с уверенностью сказать, что пожертвует многим при условии, что это сможет защитить ее.
Даже собой.
— Ты просто невозможная, — не находит Северус, что сказать, поэтому лишь нежно склоняется, не скрывая теплой улыбки, и накрывает ее губы своими, втягивая в долгий, искренний поцелуй.
Подобие на «банши» снова приглушенно верещит в тополиной кроне, крик стараются заглушить другие птицы. Волосами играет теплый ветер. Северус ведет ладонью по животу супруги, и Гермиона скрещивает с ним пальцы, накрыв его ладонь своей. Бушующая нежность заставляет сердце трепетать от восторга.
Новый одеколон Северуса в разы лучше предыдущего.
— Ой, хорош миловаться, — нарушает тишину знакомый голос, — смотреть тошно!
Северус разрывает поцелуй, но не по своей воле, а потому что Гермиона издает забавный смешок, зажмуривая от неожиданности глаза. Мужчина поднимает голову, выпрямившись, и смотрит на то, как с крыльца спускается вниз долгожданная гостья.
— Явилась твоя благоверная подружка, — устало произносит Северус, чуть закатив глаза.
Гермиона искренне улыбается.
— Она мне не подружка, — замечает она.
— Ох, ну да, разумеется, — расслабленно произносит он. — То-то она почти каждые выходные у нас гостит. Тянет ее к тебе, как пчел на мед.
— Да брось, — смеется Гермиона и тянет мужа за лацкан рубашки к себе, оставляя короткий поцелуй на губах, — не будь к ней так строг.
Мужчина сдается, уступает Гермионе и прячет в себе подальше временную ворчливость. Розамунд действительно хороший человек, частыми приездами только приедается в последние годы.
Кажется, у Гермионы с ней образуется некоторое подобие дружбы, и зарождается она еще в тот период, когда Дейзи было четыре, потому что Гермиона с охотой отпускает дочь к Рози на выходные почти каждую неделю, чему она не может нарадоваться.
Розамунд застает все этапы взросления девочки и ей даже, в некоторой мере, отрадно, что сестру она в Дейзи с годами перестает видеть. У девочки меняются черты лица, формируется свой характер и взгляд на мир.
Даже оттенок глаз становится другим. Отличается он несильно, только зелень темнее становится, однако это уже не глаза Мелоди. Это уже глаза Дейзи Снейп.
— Розамунд, — старается выдавить на лице слабое подобие улыбки Северус, когда гостья подходит ближе, — ты, как всегда, крайне тактична.
Женщина фыркает, махнув рукой.
— Не льсти мне, — саркастично, но не без ухмылки отвечает она.
Фирменная черта ее второй половинки теперь всегда с ней. Розамунд бросает сумку прямо на землю, а сама во вздохом усаживается во второе глубокое кресло и протягивает ноги, поправив солнечные очки.
— Северус, принеси чая, будь любезен, — повернувшись, улыбается она. — А то мы с твоей женой хотим пошушукаться, — приспустив очки, подмигивает она Гермионе.
Девушка заразительно улыбается и, посмотрев на мужа, забавно вскидывает брови, мол, ты же ее знаешь, она всегда была такой, Северус. Мужчина вздыхает.
— Принесу, — поднимается он с места, параллельно целуя Гермиону в висок.
— И не гоняй домовиков! — бросает ему вдогонку Рози.
— Справлюсь сам, — обернувшись, сдержанно произносит Северус, направляясь к дому.
Розамунд забавно пародирует его, нашептывая его последние слова.
— Вот и молодец! — оставляет за собой последнее слово женщина и дожидается, пока хозяин дома скроется за дверью.
Гермиона сокрушенно качает головой и улыбки скрыть не может. Розамунд палец в рот не клади — дай позлить Северуса или легонько задеть его гордость. Она делает это не со зла и в шутку, и все в доме ее юмор за столько лет умеют понимать, но с огнем играть она любит просто до безумия.
Еще одна черта характера, которую она перенимает у близкого ей человека.
— Ты неисправима, — прыскает Гермиона.
— Да брось, — еще пару мгновений смотрит на дверь Рози, после чего оборачивается к Гермионе, — умоляю, скажи, что ты сделала, как я попросила.
Гермиона отрицательно качает головой.
— Разумеется, я сообщила ему о твоем приезде, — мягко кивает она. — Я не могла этого не сделать, он не любит внезапные сюрпризы, сама знаешь.
Розамунд с досадой шлепает ладонью по коленке.
— Эх, все бы отдала, чтобы увидеть, как вытягивается его лицо, если бы я заявилась без предупреждения, — она мечтательно вздыхает. — Просто песня.
Гермиона смеется, забавно сморщив нос, и Розамунд улыбается в ответ. Сняв солнечные очки, она свешивает ноги на землю и кладет локти на разведенные в стороны колени.
— Хорошо выглядишь, — дергает уголком губ в доброй улыбке Рози, поправив светлые волосы. — Как себя чувствуешь?
Гермионе хочется ответить, что все замечательно, но именно в этот момент она словно вспоминает о том, что это не так. Что спазмы беспокоят ее все чаще. И что сейчас, едва об этом подумав, они слабо начинают пульсировать у поясницы и тянуться к центру живота с неприятно растущей скоростью.
Она гладит живот через ткань футболки Северуса и мысленно умоляет, чтобы боль прекратилась. На лице она рисует улыбку.
— Хорошо, — кивает она и хочет только одного: сменить тему. — Как Рита?..
Желание Гермионы моментально исполняется, потому что на губах Рози играет улыбка. Она будто только и ждет, что Гермиона начнет разговор о ней.
Если честно, Гермиона и подумать не может до того дня, что в жизни может все так круто повернуться. Того дня, когда Рози, в очередной раз возвращая десятилетнюю племянницу домой, внезапно произносит Гермионе: «Мы теперь вместе».
Однако шоком это не становится. Просто все встает на свои места.
Гермиона замечает это первая. И аромат духов Рози, которым она раньше не пользуется, и искусанные губы, и сияющие глаза, и это возвышенное, тонкое чувство влюбленности, которое замечаешь от других только в том случае, когда сам паришь над землей, окрыленный этим чувством.