Но что-то не так.
— Он не плачет, — во второй раз громче произносит Гермиона.
Одна из медсестер оборачивается, бросая на нее мимолетный взгляд. И в ее глазах Гермиона видит то, что никому другому в жизни бы не пожелает увидеть. Даже самому пропащему человеку во всем мире.
Осознание случившегося.
Раскрыв в беззвучном крике рот, Гермиона даже не может заставить себя издать звук. Она только чувствует, как темная густая бездна внутри нее обрастает плотью, как раскрывает огромную пасть, под завязку забитую острыми, как бритва, зубами и начинает кромсать ее изнутри, вызывая нестерпимые муки.
Гермиона не замечает, как Северус сползает на колени возле ее постели, не чувствуя собственного тела, но не выпуская ее руки из своей.
— Господи, — хрипит Гермиона, чувствуя, как чудовищная чернота разрастается у нее в груди, мешая вдохнуть, — Господи…
Гермиона глухо орет боль в подушку, уткнувшись в нее носом, широко раскрыв рот и зажмурив до искр глаза. Северус тянется к ней трясущейся рукой, обхватывает дрожащее лицо ладонью и склоняется ниже, прикасаясь к ее лбу своим.
— Гермиона, — он не слышит собственного голоса, — это я виноват, — он не понимает, говорит это вслух или лишь думает об этом. — Это все моя вина.
Медсестры переглядываются, не понимая, что им делать. Одна из них просит объявить время смерти, и акушерка, убрав с лица маску вниз, бросает взгляд на часы, озвучивая двадцать сорок три.
Они сами не понимают, как им быть. Такие случаи были единичными. Даже акушерка, разменявшая на этой профессии три десятка, в Мунго подобных случаев не встречает ни разу за время своей врачебной практики.
Гермиона задыхается от пульсации горя в грудной клетке и понимает, что ей просто жизненно необходимо ее заполнить, иначе случится непоправимое. Иначе сердце ее остановится в следующую секунду. Она чувствует это так сильно, что ее даже трясет. Ей нужно подержать его на руках.
Хотя бы один раз.
— Дайте его мне, — хрипит она, протягивая свободную дрожащую руку вперед.
Медсестры переглядываются, но акушерка не дает им времени на размышления. Берет младенца в голубом одеяле на руки и держит его так, будто… Будто он в порядке. Гермиона высвобождает пальцы из руки Северуса и тянет дрожащие ладони вперед.
Акушерка, не в силах скрыть искренней жалости и сочувствия, кладет кулек ей на грудь и отходит на два шага назад.
Северус смотрит на то, как Гермиона склоняется над вечно спящим младенцем с безграничной любовью, и ее лицо изломляется судорогой боли, когда она не сводит взгляда с его закрытых век, трепетно прижимая кулек к груди.
Я должен был защитить ее. Защитить их обоих.
Вина захлестывает Северуса целиком и полностью, в мыслях гудит только одна установка, только одна цель. Реальность дрожит перед глазами, в голове проносятся события. Резко, без остановки, один за другим, как картинки, которые вертятся на карусели, образуя живую анимацию.
Он понимает, что происходит, когда ему помогают подняться на ноги и просят ненадолго покинуть палату. Розамунд тут же мчит к нему, стоит сестрам вывести его в коридор. Он видит ее боковым зрением. Она молчит.
Северус не отрывает глаз от Гермионы, которая лежит в постели с безразличным ко всему окружающему взглядом, сухими глазами, застывшими на щеках слезами и пустыми руками, брошенными на бедра ладонями вверх.
Когда дверь закрывается, и коридор погружается в полумрак, Розамунд подходит к нему со скрещенными на груди руками, чтобы скрыть дрожь, и старается заглянуть ему в глаза.
— Северус, — она делает два неровных шага вперед, — что случилось? — хриплым от долгого молчания голосом задает вопрос Рози.
Она смотрит на его безучастный взгляд, опущенные плечи и едва подрагивающие губы. Розамунд понимает, что не время задавать такие вопросы. К тому же, ответ она находит и сама. Рози не решается спросить что-то еще, только молча стоит с ним рядом в пустом коридоре, окутанном мертвой тишиной.
Северусу хочется сказать хоть что-то, чтобы заполнить ее, но, едва открыв рот, он понимает, что не может произнести ни единого слова. Чернота, тяжелым шаром образующаяся в грудной клетке, начинает разрастаться, постепенно заполняя каждую клеточку тела.
Комментарий к 6. flashback
Меня можно найти в социальных сетях:
inst: dominika_storm
tik tok: dominika_storm
========== 7. ==========
Комментарий к 7.
Читать с: **Robot Koch — Manipura **
Следуя за траекторией волшебства, последний крючок попадает на место, и штора оказывается полностью повешена на карниз. Мягкий тюль струится бежевой волной вдоль окна, когда Северус опускает вниз палочку. Гермиона подходит к мужу и поднимает вверх голову.
— Я бы и сама смогла сделать, — расслабленно замечает она, чуть склонив голову. — С бытовыми заклинаниями я хорошо справляюсь.
— Никто не спорит, — обернувшись, отмечает Северус, — но мне спокойнее, когда ты просто раздаешь указания, а не рвешься в бой с ремонтом.
Гермиона улыбается, бросив на него лукавый взгляд. Северус негромко цокает языком.
— Ни одна живая душа не должна знать, что я такое произнес вслух, — заявляет он.
Девушка смеется и подходит к Северусу, просовывая ладошки под его опущенными руками и сцепляя их в слабый замок на его спине.
— Ты же непреклонный и суровый, верно? — наигранно нахмурив брови, задает она вопрос.
Мужчина опускает голову.
— Разумеется, — поддерживает он ее игру.
— Никогда не прогибаешься под начальство и держишь планку выдающейся главы отдела Магических происшествий, — продолжает она.
— Не без этого, — соглашается он.
Гермиона делает маленький шаг вперед, чтобы оказаться чуть ближе, и приподнимает голову, едва прикрыв глаза.
— А если я буду твоим начальником? — шепчет она ему губы с легкой улыбкой.
Северус чуть облизывает губы. Сердечный ритм нарушается.
— Я пересмотрю свое отношение к работе, это стоит признать, — мягко отвечает он.
Гермиона растягивает губы в улыбке и приподнимается на носочки, продолжая игру. Коснувшись кончика его носа своим, Гермиона невесомо прикасается к его губам и тут же мягко начинает опускаться вниз, вмиг замечая, как Северус магнитом тянется за ней.
— Попался, — шепчет она и улыбается.
Северус сокрушенно качает головой, на мгновение обернувшись в сторону, чтобы совладать с эмоциями. Она с ума его сводит временами. Чувства к Гермионе растут в нем с каждым новым днем, и он не может понять, как такое возможно.
Как даже спустя столько лет брака он продолжает смотреть на нее так, будто она — весь его мир. Эти эмоции были чужды ему до того момента, как Гермиона приходит в его жизнь. Сейчас же он искренне счастлив испытывать их.
Именно с ней. Только с ней. Исключительно.
Гермиона искренне улыбается, когда он снова смотрит на нее с бесконечной теплотой и светом в искрящихся глазах. Мерлин, если бы ты знал, как я тебе благодарна за него. Никогда, слышишь, никогда не смей забирать его у меня.
Я просто не смогу тебе этого простить.
Гермионе не хватает слов от переполняющих эмоций, она просто немного нервно кивает и, прикрыв глаза, тянется к нему, обхватив теплой ладонью за шею. Северус каждый раз целует ее так, как это произошло после их разлуки в две тысячи четвертом.
С бешеной нежностью, горячим сердцем и теплыми ладонями на ее пояснице.
Гермиона внезапно вздрагивает, разрывая поцелуй.
— Что такое? — смотрит на нее с тревогой Северус.
Девушка какое-то время сосредоточенно смотрит перед собой, а затем снова едва заметно вздрагивает.
— Дай руку, — протягивает она ладонь.
Северус без колебаний протягивает ее.
Гермиона кладет его ладонь себе на живот и накрывает ее своей. Северус взволнованно дышит и не произносит ни слова, только смотрит на то, как девушка сосредоточенно водит его ладонь по своему животу, выискивая какое-то определенное место.
— Странно, — хмурится Гермиона. — Только что ведь было, мне точно не показалось.