— Домм… Билаф, что ли?., умер. Теперь там доммом его сын Тобиас.
Каландрилл сжал кружку. Затем осторожно поставил на стол. Странные чувства вызвала в нем эта весть. Отец умер. Скорбит ли он? С тех пор как Билаф так неосмотрительно дал ему пощечину, подтолкнув к бегству прошла целая вечность. Тогда Каландрилл бросился за великой судьбой, в путешествие, которое предложил ему Рхыфамун. Как же он был наивен! Колдуну ничего не стоило обвести его вокруг пальца. С тех пор он редко вспоминал отца, недолюбливавшего своего младшего сына; иногда он думал, хотя и мимолетом, что если выживет, то вернется домой во славе и отец его устыдится. Но вот Билаф умер, его больше нет…
Каландрилл не мог разобраться в своих чувствах. Скорее всего, это была скорбь, а может, и злость, словно Билаф предал его и лишил возможности возвыситься в его глазах. Он потерял отца, но что за чувства владели им? Какие бы они ни были, нельзя давать им волю. Скорбеть он будет позже. Сейчас самое главное — продумать, как смерть отца скажется на нем. Билаф умер, Тобиас возвысился. Брат, поручивший чайпаку убить его, теперь домм. И хотя Братство убийц более не угрожает ему — об этом позаботился Бураш, — Тобиас получил в распоряжение Секку. Не устроит ли он новую ловушку?
В Альдарине, слава Дере, никто, даже Дарф, не знает, что он и есть сын домма, объявленный вне закона. В голове у Каландрилла стоял полный сумбур, но в одном он был твердо уверен: никому ни слова о своем происхождении!
— Как он умер? — спросил юноша, стараясь говорить как можно безразличнее, чтобы не вызвать подозрений. — Когда я уезжал из… — у него чуть не сорвалось «из дворца», но он вовремя сдержался, — из Секки, он был вполне крепок.
— Изнурительная болезнь, — пояснил Дарф. — Но есть слухи. Я видел его, когда был там с господином Варентом, ты знаешь. И мне тоже показалось, что он здоров как бык. — Он постучал себя по носу, намекая, то скажет сейчас что-то загадочное. — Поговаривают, что Тобиас не мог дождаться, когда трон освободится ну и помог папочке. Поговаривают о яде. Не открыто конечно. Но такова людская молва. Он не первый и не последний честолюбивый сынок, который поторопился сесть на трон, правда ведь?
Дарф захихикал, смеясь над аристократией с ее запутанной жизнью. Каландрилл отпил большой глоток вина, но не от волнения, а потому, что ему нужно было время подумать. Эта весть не может — на должна! — помешать им. Но если Дарф говорит истину, то это еще одно проявление того, что Безумный бог зашевелился во сне, сотрясая мир. В Кандахаре гражданская война; Билаф отравлен. Неужели Фарн чувствует, что Рхыфамун спешит пробудить его? Как вступление Тобиаса на престол повлияет на их предприятие?
Дарф, видимо, принял его молчание за интерес и продолжал:
— Это вызвало некоторые трудности. Альдарин и Секка заключили договор о строительстве флота для борьбы с корсарами. Именно за этим господин Варент туда и ездил. А теперь Тобиас собирается использовать флот для нападения на Кандахар. Вы знаете, что там война? Так вот, похоже, Тобиас ищет союза с другими городами Лиссе для нападения на кандийцев, пока они заняты междоусобицей. — Он замолчал, чтобы опустошить кружку и вновь налить себе вина. — Может, и для меня там найдется работенка, а?
— И Альдарин пошел на этот союз? — побледнев, спросил Каландрилл. Если это так, то Фарн явно заворочался. — А другие города?
— Пока что нет. — Вытерев губы, Дарф пожал плечами. — Наш домм пока ни на что не решился. Тобиас не так давно нанес ему визит и не раз встречался с господином Варентом. Насколько я слышал, господин Варент поддержал его, но вот теперь умер. — Он произнес это скорбным голосом и выпил. — А Дарик прислушивался к советам господина Варента. Отсюда Тобиас и его молодая жена отправились в Вессиль с так называемой миссией доброй воли. Они, видите ли, желают заверить другие города в добрых намерениях Секки. Но те, кто вроде меня хотя бы немного разбирается в подобных делах, понимают, что его цель — склонить Лиссе к войне.
То, что Тобиас женился на Надаме, Каландрилла ничуть не взволновало, и он даже порадовался. Словно и не любил когда-то Надаму, а если и любил, то это было в другой жизни когда он был впечатлительным юнцом.
— Я слышал про какие-то трения с младшим братом… О каких-то семейных неурядицах… — произнес он.
— Истинно, — согласился Дарф и громко рассмеялся, ткнув в Каландрилла пальцем. — Дера! А ведь я совсем забыл! Тебя зовут так же, как его: Каландрилл!
Каландрилл с улыбкой кивнул.
Дарф сказал:
— Верно. Он бежал из города приблизительно тогда же, когда уехали мы, припоминаю. Я не знаю почему, но факт остается фактом: Тобиас объявил его вне закона и назначил за его голову вознаграждение в десять тысяч варров. Кто-то говорит, что это он отравил Билафа, но это вряд ли. Если уж он убрал отца, то почему не отравил и братца? И зачем было бежать, если ему нужен трон?
— И правда… — вкрадчиво пробормотал Каландрилл.
— Как бы то ни было, десять тысяч варров — прекрасная награда, а? Я был бы не против отловить пацана.
— Я бы тоже, — с каменным лицом вступил в разговор Брахт. — Только где его искать?
— Кто знает? — ответил Дарф. — Он в бегах. Если еще не погиб. Я слышал, Тобиас послал за ним чайпаку.
— Братство убийц? — Брахт серьезно кивнул. — Тогда нам там точно делать нечего.
— Да, с Братством шутки плохи, — согласился Дарф, поворачиваясь к Каландриллу. — Знаешь что? — сказал он, с трудом фокусируя на нем остекленевшие глаза — Тобиас везде выставил его портреты, и он чем-то напоминает тебя. Будь поосторожней.
— Буду, — пообещал Каландрилл, заставляя себя весело рассмеяться.
— Сходство есть, — продолжал Дарф, — хотя и небольшое. Каландрилл ден Каринф — франт. Он из дворца-то, наверное, никогда не выходил. Не то что ты, друг.
— Как бы то ни было, спасибо за предупреждение, — искренне поблагодарил Каландрилл. — Постараюсь не попадаться Тобиасу на глаза.
— В таком случае не езди в Бессиль, — хихикнул Дарф. — Как, впрочем, и в Эрин и Ганнсхольд. Он сейчас направляется на север. Возможно, прежде, чем отправиться назад на юг, к себе домой, через Гайм, он проедет по подножию Ганнского хребта до Форсхольда. Так что держись подальше от всех городов, ибо он намерен побывать везде!
Это показалось ему страшно забавным, и от смеха он закачался на стуле, расплескивая вино. Каландрилл с трудом растянул губы в улыбке и, поймав взгляд Брахта, кивнул в сторону двери. Керниец выразительно посмотрел на Катю, с презрением рассматривавшую пьяного Дарфа. Поняв намек Брахта, она откинулась на спинку стула и громко зевнула.
— Пожалуй, пора, — сказал меченосец.
— Детское время, — запротестовал Дарф. — А вина — хоть упейся.
— Да нет. — Брахт улыбнулся, глядя на Катю. Дарф уставил мутный взгляд на девушку и со знанием дела поднял палец.
— Ночь только-только началась, и ты не хочешь ее потерять, да? Будь я на твоем месте, я бы тоже поторопился. Жаль, Рита расстроится…
— Я заберу коня, — перебил его Брахт, заметив молнии в глазах Кати. — Сбруя на месте?
— Да. Я провожу.
Дарф попытался встать, но, едва приподнявшись со стула, повалился назад и растянулся во весь рост на полу.
— Пожалуй, тебе лучше остаться, — пробормотал Брахт.
— Пожалуй, — согласился Дарф и, закрыв глаза, захрапел.
— Дарфа надо проводить до кровати, — крикнул Каландрилл в большую комнату, где сидела остальная прислуга, но оттуда раздался только смех.
— Пусть дрыхнет, пропойца! — усмехнулась толстая женщина.
Каландрилл пожал плечами и последовал за Брахтом и Катей во двор.
Луна стояла высоко в небе. Было близко к полуночи Конюшни располагались рядом с оградой и были закрыты только на нижние калитки. Брахт издал низкий резкий свист, и из конюшни тут же послышалось тихое ржание. Черная голова высунулась из стойла, и жеребец, узнав хозяина, весело заржал.
— Так ты меня еще помнишь? — Керниец ласково, словно женщину, гладил огромную голову. — Тогда пошли.
Брахт открыл калитку, и жеребец бросился к нему так, что керниец даже попятился. Обхватив вороного за шею, он прислонился щекой к морде коня и что-то тихо бормотал ему на языке Куан-на'Фора.