Потрясенный Спенсер Мэллон бродил вокруг, будто ничего не видя перед собой. Резвившиеся духи и божки вернулись в свое царство, и сквозь оранжево-розовую дымку, все еще окружавшую его, Мэллон разглядел Кроху Олсона, который смотрел прямо на него с безмерным обожанием, готовый броситься выполнять все, что пожелает его кумир. Мэллон глянул на Миногу — его взгляд сказал ей, что он заметил кое-что из того, что она сделала. Ее лицо распухло от слез, джинсы потемнели от мочи. Но Мэллон не обратил на это никакого внимания. Покрытое глянцем сдержанности, все, что она любила в нем, пылало, как костер. И неважно, как глубоко она обожала его, — Мэллон собирался уехать; с Крохой, словно со щенком на поводке, он намылился лететь отсюда сломя голову.
Мэллон отвернулся от нее и припустил рысцой в сторону Глассхаус-роуд. Золотой поводок туго натянулся — и Кроха рванул за ним. Через пару мгновений след обоих простыл. Неожиданный груз свалившегося несчастья толкнул Миногу назад, в полдень предыдущего дня, где она превратилась в белый клочок ткани, и ее, одинокую и обреченную, ветер нес над лугом, и только Гути видел это.
— Я это видел, — выпалил Гути. — Ты говоришь правду. Я об этом никому и никогда не рассказывал. Ох. Я прервал тебя. Извини меня, пожалуйста, Минога. Прости, прости, прости.
— Ты меня не прервал, я закончила. Да, точно. После всего, через что я прошла, лучше на этом и остановиться.
Мир за окнами потемнел. Во время рассказа Боутмен включил неяркое бра, и свет, не долетая до углов и стен, оставлял по периметру комнаты широкие тени.
Минога вытерла лицо комочком салфеток, высморкалась, прошла к мусорной корзине рядом с камином и выбросила его. Она промахнулась всего на пару дюймов. В тусклом свете четверо мужчин глядели на медленно разворачивающиеся салфетки: все решили притвориться, будто она попала.
— Ух ты, вот это да, я ведь промазала, — сказала Ли Труа. — Звук попадания в корзину совсем другой. Такое не пропустишь, если обращать внимание на все. Спасибо, ребята. Должна признаться, очень тронута вашей деликатностью.
Она присела и потянулась за салфетками. Со второй попытки нашла их.
— Я немножко не в себе… — проговорила она.
Прежде чем разжать пальцы, она занесла комок над корзиной.
— Почему ты не хочешь присесть? — спросил я.
— Потому что не хочу. Пока я на ногах, у меня есть возможность сохранять самообладание. А я уж было потеряла его. Ну что ж, просто я…
На ее лице отразилось внезапно нахлынувшее волнение.
— Я просто…
Она зажмурилась, покачала головой и сделала резкое движение рукой, будто отмахиваясь от чего-то.
— С нами было бы то же самое, — сказал я. — Поплачь вволю, Ли. И дай ногам отдохнуть.
— Мне было бы в миллион раз тяжелее, чем тебе, — сказал Гути. — Минога, ты потрясающая. Да, ты потрясающая.
Комплименты она пропустила мимо ушей и заговорила со мной:
— Я не хочу давать ногам отдохнуть, ясно? Я же только что сказала тебе. И потом, я еще не все рассказала.
Обычно гости приходят в замешательство, смущаются, если супруги вдруг начинают делать язвительные замечания друг другу.
— Ну хорошо… Пожалуйста, продолжай. Так ты не собираешься садиться?
Я поднялся и шагнул к ней.
— Мы потом оба присядем. Помощь мне не нужна. Я у себя дома. Пожалуйста, Ли.
— Хорошо, — сказал я. — Разумеется, ты дома. Прости.
— Что-то сегодня все передо мной извиняются. Пожалуйста, ребята, перестаньте.
Она пошла к своему месту, лишь в самый последний миг проверив ногой правильность направления. Ли Труа опустилась в кресло, уверенно положив руки на подлокотники, и села очень прямо — спина в шести дюймах от спинки. Она была похожа на королеву маленького богемного королевства с солидным запасом золота в казне. Глаза мои затуманились, и Миноге каким-то образом удалось это почувствовать, она повернула в мою сторону голову и сказала:
— Все, все уже хорошо… Не волнуйся, пожалуйста.
— Понял, — ответил я, припомнив, что извиняться не следует.
— Я сначала решила, что сказать больше нечего, — обратилась ко всем Ли. — А потом вдруг заметила у себя в руках этот «Клинекс» и поняла, что, заставив вас выслушать в таком количестве мои бредни, я многим вам обязана. Так что я почти закончила, но не совсем. Я хочу, чтобы вы знали все, что знаю я. По-моему, это будет честно.
Мы пробормотали что-то утвердительное, Минога подалась вперед и уперла локти в колени.
— Вот и хорошо, — сказала она.
Заключительные соображения Миноги