Шагая во взятом мною направлении, я достиг финишной точки и прошел через железные ворота на улицу Суффло, свернул на бульвар Сен-Ммшеяь и остановился рядом с лавкой Бланшара у полки с подержанными книгами. Не думая о том, что делаю, я взял старую книгу химика Орфилы, открыл её наугад и прочитал: «Сера была включена в число химических элементов. Однако изобретательные опыты, проведенные Н. Дэйви и молодым Бертоле, кажется, доказывают, что она содержит водород, кислород и некое особое основание, выделить которое пока не удалось никому».
Вы можете вообразить чувство почти религиозного экстаза, охватившее меня, когда я натолкнулся на это сверхъестественное откровение. Дэйви и Бертоле продемонстрировали присутствие кислорода и водорода, я — углерода. Таким образом, мне выпало открыть формулу серы.
Несколько недель спустя я зарегистрировался как студент факультета естествознания в Сорбонне (Сорбонне Святого Людовика!) и получил право работать в университетской научно-исследовательской лаборатории.
Утро, когда я отправился в Сорбонну, стало для меня священным праздником. Хотя я не питал никаких иллюзий относительно возможности убедить профессоров, принявших меня с холодной вежливостью, как иностранца, который выдвинулся сам по себе, я все же испытывал спокойную радость. В этом чувстве я черпал своего рода отвагу, которой должен обладать мученик, когда он поднимается на борьбу против множества врагов — потому что для меня в моем возрасте все молодые люди были естественными врагами.
Когда я достиг открытой площади перед небольшой церковью, которая является частью Сорбонны, я обнаружил, что дверь открыта, и вошел, не зная зачем. Святая Мать и Ребенок приветствовали меня нежной улыбкой. Фигура на кресте, непостижимая как всегда, оставила меня равнодушным.
Мой новый знакомый, Святой Людовик, друг всех пораженных бедностью и болезнью, побудил нескольких молодых сту-дентов-теологов представиться мне. Возможно ли, что Святой Людовик был моим святым покровителем, моим ангелом хранителем, который привел меня в больницу, чтобы я прошел через огонь и муки прежде, чем смогу достичь славы, ведущей к позору и презрению? Не он ли послал меня к книжному киоску Бланшара? Не он ли привел меня сюда?
Примечательно, что я, раньше бывший атеистом, погрузился в состояние полного легковерия.
Вид пожертвований, принесенных по обету соискателями, которым сопутствовал успех в их исследованиях, заставил меня поклясться торжественной клятвой, что, если я добьюсь успеха, я ни в коем случае не приму мирское признание моих заслуг.
Час пробил. Я должен был пройти сквозь строй беспощадных молодых людей, уже знавших о моей неосуществимой задаче и ждавших меня, чтобы начать свои насмешки и оскорбления.
После двух недель работы я получил неопровержимое доказательство того, что сера состоит из трех компонентов; углерода, кислорода и водорода.
Я принес свои благодарности директору лаборатории, который притворялся, что совершенно не интересуется моей работой, и оставил это очередное чистилище с невыразимым восторгом в сердце.
Если я не отправлялся во время моей утренней прогулки в Люксембургские Сады, я шел на Монпарнасское кладбище.
Спустя несколько дней после того, как я закончил мое исследование в Сорбонне, я случайно заметил памятник, поразивший меня своим классическим очарованием. Памятник находился около круглой открытой площадки. На медальоне белого мрамора были изображены благородные черты мудрого старика. Надпись на цоколе открыла мне, кем он был: Орфила, Химик и Токсиколог. Мой друг и защитник, много раз служивший мне проводником в лабиринте химических действий!
Неделю спустя, когда я прогуливался по улице де Оссе, я остановился перед домом, выглядевшим как монастырь. Большая вывеска сказала мне, что за здание было передо мной: Гостиница «Орфила».
Снова и снова «Орфила».
В следующих главах я свяжу воедино все, что произошло в этом старом доме, к которому меня привела невидимая рука, чтобы я мог быть наказан, обучен, и — почему бы и нет? — просветлен.
Из оккультного дневника 1901 год
3 января
Пару месяцев меня изводит запах сельдерея. Всё имеет вкус и запах сельдерея. Когда я ночью снимаю свою рубашку, она пахнет сельдереем. В чем дело? Мое (целомудрие), моё воздержание?