Он снова потыкал клавиши. Изображение сместилось в сторону и окрасилось в цвета инфракрасного спектра. Между сине-зелеными деревьями мелькнуло красное пятно.
– Сделай так, чтобы оно снова попало в кадр. – Мэддокс резко склонился к экрану, едва не задев Торина.
Он был профессиональным воином и убийцей, а не шпионом, но знал: красное свечение означает тепло живого организма. Мэддокс напрягся.
Еще несколько ударов по кнопкам. Экран мелькнул, красное пятно снова появилось в кадре.
– Это человек?
– Однозначно.
– Женщина или мужчина?
Торин пожал плечами:
– Скорее женщина. Мужчина был бы больше, ребенок, наоборот, меньше.
Жители Будапешта и окрестных селений сторонились замка, не говоря уже о том, чтобы прийти на холм ночью. Мэддокс мог по пальцам одной руки пересчитать смертных, которые поднимались к замку за последний год: курьеры, несколько детей, подруги Париса – вот, собственно, и все.
– Может, это одна из подружек Париса? – предположил он.
– Может, и так. А может…
– «А может» что? – выговорил Мэддокс с нажимом.
– Охотник, – закончил свою мысль Торин. – Наживка, если быть более точным.
Мэддокс плотно сжал губы.
– А если без шуток?
– А я и не шучу. Подумай сам. Курьеры ходят с сумкой или коробкой. И они, и подружки Париса идут прямиком к двери, нигде не задерживаясь. А у этой при себе ничего нет, и она ходит кругами, через каждые несколько минут останавливается, жмется то к одному дереву, то к другому. Что она там делает? Вполне возможно, раскладывает взрывчатку, чтобы подорвать нас, или устанавливает камеры.
– Ты же сам только что сказал: она с пустыми руками.
– И взрывчатка, и камеры маленькие – она может прятать их под одеждой или в карманах.
Мэддокс прикрыл глаза и помассировал шейные позвонки.
– Охотники не показывались несколько тысячелетий, – тихо произнес он.
– Ну, может, их дети и дети детей их детей искали нас все это время, и вот наконец очередному поколению улыбнулась удача.
В животе у Мэддокса шевельнулся ужас. Сначала Аэрона призвали, а теперь еще и незваный гость. Просто совпадение? Мысли Мэддокса перенеслись в те далекие мрачные дни в Греции – дни войны и не знающей пределов жестокости, криков и смерти; дни, когда воины были скорее демонами, чем людьми; дни, когда жажда разрушать определяла все их поступки, а улицы были завалены мертвыми телами. Вскоре люди сплотились против своих мучителей – так появились охотники, боевой отряд, полностью состоящий из смертных, целью которого стало уничтожение злодеев.
Кровная вражда между охотниками и воинами длилась многие столетия. Мэддокс вспомнил ожесточенные битвы, когда с лязгом схлестывались мечи и бушевало пламя, распространяя по воздуху запах жженой плоти. Однако самым страшным оружием охотников было коварство. Они обучали женщину-наживку, которая соблазняла воинов и притупляла их бдительность, чтобы те не смогли отбить внезапное нападение. Именно так погиб Баден, одержимый демоном Неверия. Правда, самого демона они убить так и не смогли, он просто выскочил из растерзанного тела, корчащийся, обезумевший из-за того, что лишился хозяина. Мэддокс не имел ни малейшего представления о том, где теперь носится этот дух.
– Боги действительно нас ненавидят, – сказал Торин. – Не было лучшего способа навредить нам, чем подослать охотников в тот самый момент, когда наша жизнь более или менее устаканилась.
Чувство ужаса внутри Мэддокса нарастало.
– Им вряд ли захотелось бы, чтобы демоны, безумные и неуправляемые, а именно такими они будут без нас, вырвались в большой мир. Разве нет?
– Кто знает, почему они поступают так или иначе, – произнес Торин утвердительно, без малейшего намека на вопросительную интонацию. Ни один из воинов, даже по прошествии стольких лет, так и не научился понимать богов. – Мэддокс, мы должны что-то сделать.
Мэддокс бросил взгляд на стенные часы и напрягся.
– Позвони Парису.
– Я позвонил. Его мобильный не отвечает.
– Позвони…
– Ты действительно думаешь, что я дернул бы тебя почти в полночь, будь здесь кто-то еще, кроме нас двоих? – поинтересовался Торин, повернул голову и пристально посмотрел на друга. – Кроме тебя, пойти некому.
Мэддокс тряхнул головой:
– Совсем скоро я умру. Я не могу выйти из замка.
– Я тоже не могу, – произнес в ответ Торин, и в его глазах мелькнуло что-то устрашающее, какая-то горечь, сделавшая их из зеленых ядовито-изумрудными. – Ты, по крайней мере, не уничтожишь весь род человеческий, просто выйдя на улицу.
– Торин…
– Тебе не победить в этом споре, Мэддокс, поэтому не трать зря времени.