Гидо сделал глубокий вдох и переступил невидимую черту отделяющую храм от остального мира. В ту же секунду все звуки стихли. Появился неприятный запах плесени и сырости. Появился страх. Проход оказался довольно широким и высоким, но судя по виду - нерукотворным. Поверхности стен и потолка были неровными, в некоторых местах угловатыми. Кое-где торчали камни. Хвала богам, здесь хотя бы было относительно светло. Практически везде попадались вкрапления неизвестных мальчику кристаллов, или камней, которые светились все тем же, противным ему, зеленым светом. Даже под ногами порой попадались светящиеся проплешины. Гидо медленно двинулся вперед, внимательно смотря под ноги. Повсюду были разбросаны камни, в некоторых местах из стен торчали различные фигуры, вырезанные из выступающих глыб. В основном небольшие статуи крылатых тварей с колонн, но иногда попадались и фигурки людей, в длинных балахонах, и натянутыми до глаз капюшонах. Присмотревшись к очередному светящемуся кристаллу, мальчик подумал что возможно именно они приглушают магические способности. Если это так, то возможно здесь еще остались люди. На самом деле, странным было то, что ни одна живая душа не появилась встретить их. Монахи наверняка знали о появлении в храме нескольких посетителей, один из которых не совсем человек. Точнее вовсе не человек. Странным казался запах гнили, который распространялся по этому жутковатому проходу. Все было странным. А все странное, вызывает тревогу и опасение. Задумавшись, Гидо чуть не влетел лбом в стену, так как проход делал крутой поворот вправо. Завернув и посмотрев под ноги, мальчишка чуть было не закричал во весь голос - у его ног лежал человек, с располосованным животом из которого свисали обрывки кишечника. Гидо завернул обратно и его стошнило. Собравшись с силами, он подошел к мертвому, чтобы внимательно рассмотреть тело. Судя по виду это был монах - длинный балахон с большим капюшоном, который в данный момент оказался откинут. На лице сумасшедшая улыбка, рот в крови. Одна рука безвольно висит в стороне, сжимая часть кишечника, который он видимо вырывал из своего чрева. Вторая - запущена внутрь живота. Единственные выводы, которые Гидо смог сделать - монах начал поедать свои внутренности, вырывая их из чрева, после чего пытался съесть. Судя по улыбке на лице, данный процесс приносил ему неимоверное удовольствие... Мальчик мысленно выругался и попытался сдержать подкативший к горлу ком - не получилось. При попытке вообразить такую картину его вновь стошнило. Глаза привыкли к скудному освещению, и поглядев вперед, он увидел еще несколько разорванных тел. Запах разложения сделался почти нетерпимым, и Гидо прикрыл нос и рот рукавом. Пройдя вперед и через силу изучив валяющиеся повсюду тела, он понял одно - монахи убили себя сами. Животы и грудные клетки разорваны, внутренности лежат неподалеку от своих бывших владельцев. Руки мертвецов оказались покрыты коркой засохшей крови, вокруг рта каждого имелось размытое темное пятно. Если бы псих с приступами бешенства пытался нанести себе боевую раскраску, результат был бы примерно тем же. Продвигаясь в нутро горы, которое представлялось Гидо длинной кишкой, он постепенно привыкал к мертвецам. Его не тошнило каждую минуту, запах разложения уже не так пагубно действовал на нервы. Мальчишке было жаль этих людей. Он не знал, плохими они были, или хорошими, но по его мнению никто не заслужил настолько ужасной смерти. Тень специально убила монахов таким жестоким способом, ведь в противном случае трупов бы не осталось. Как в его деревне. Чем же они так ей не угодили? Пройдя «коридор ужаса», как парень обозвал его в голове, он вышел в огромный зал. Потолок терялся в зеленоватой дымке, витавшей высоко над головой. В центре стояла огромная статуя крылатого создания, полностью сделанная из светящегося минерала. Рот был открыт в навсегда застывшем крике, крылья расправлены. В руках у светящейся фигуры находился огромный меч, направленный к своду залы. Гидо осмотрелся. Трупов здесь не наблюдалось. Уже хорошо. Пройдя дальше, он увидел в противоположной стороне небольшой проход. Стук шагов разносился по огромному помещению. Стараясь ступать тише, он двинулся к ответвлению. По мере приближения к намеченному проходу, до слуха стало долетать невнятное бормотание. Сердце сдавил страх. Вдруг это Тень решила отсидеться в пустынном храме? Взяв себя в руки, Гидо осторожно, на цыпочках приближался к источнику звуков. Дойдя до угла проема, и не решаясь заглянуть внутрь, он прислушался. Теперь оказалось возможным различить слова. Говоривший явно был напуган, голос то и дело срывался: «... да помилуй нас, не обрушь свой гнев, но направь жизнь. Упокой братьев моих, ибо не пали на колени перед злом, но сражались за тебя. Укрепи веру и даруй силу. Даруй очищение, ибо только чистый победит...». Парень завернул за угол, и увидел еще одного монаха. Живого. Капюшон был откинут, коричневого цвета одеяние оказалось заляпано грязью. Худое, морщинистое лицо было обращено вверх, губы то и дело дрожали, но продолжали читать молитвы. В привычном для здешнего храма освещении, картина выглядела жутковато, поразив