В прихожей я столкнулся с Жанной, спешившей из кухни. На этот раз она была одета в довольно скромное платьице. Звонок мелодично взвыл еще раз.
— Боря, я на работу, — сказала Жанна. — Можно, я машину возьму?
— Пожалуйста, — сказал я.
— Завтрак на кухне, не скучай.
Как будто мы расставались так по утрам в сотый раз. Я открыл дверь. За дверью стоял Генка Белоконь, бородатый, невозмутимый, в черной кожанке, собственноручно сшитой по собственному фасону, в желтом мотоциклетном шлеме, на котором справа распластала кралья черная летучая мышь, а слева натягивал лук черный кентавр. Он любил выглядеть пижоном, хотя никогда им не был.
— Пока, — сказала Жанна, чмокнула меня в щеку, побежала вниз по лестнице, и от белоконевской невозмутимости не осталось и следа. Белоконь — вот кто мне нужен. Во-первых, он такой парень, на которого безусловно можно положиться, во-вторых, он — президент городского клуба любителей фантастики, значит, привык ко всевозможным сногсшибательным гипотезам и теориям — я бывал на нескольких их заседаниях. Он — в какой-то мере специалист по необычному, а мне сейчас нужен именно такой специалист…
— Ну, очухался? — сказал я. — Привет. Какими судьбами в такую рань?
— Вот, держи своих «Мушкетеров», — протянул он мне книгу. — Подумал — дай заскочу по пути.
— Заходи-ка, — сказал я.
— Некогда.
— У меня беда.
— Непохоже что-то, — ухмыльнулся он в бороду.
Я сгреб его за рукав и втащил в прихожую, он глянул по сторонам и обратил ко мне вопрошающий взор.
— Это еще цветочки, — пообещал я и поволок его в комнату.
— Погоди, черт, — уперся он. — Дай хоть мокроступы сниму. Ну, и как все это нужно понимать?
Я толкнул его в роскошное кресло, придвинул ему сигареты, хрустальную пепельницу и принялся рассказывать все по порядку. Про свалившуюся словно с неба роскошь. Про Жанну. Про двух незнакомцев из ресторана, про моего поверженного в прах шефа. Про то, что мне страшно и я не понимаю, что делать дальше, не знаю, чего ждать.
— Так… — сказал он, теребя бороду. — Значит, эта прелестная блондинка, твоя жена, если верить документам… Ты знаешь, почему снежный человек до сих пор не добился официального признания? Документов у него нет, с водяными знаками и печатями. Потому в него и не верят. Мысль обратиться в милицию или КГБ отбросил?
— Что они могут сделать… А если все повторилось бы?
— Правильно. Моральной поддержки жаждешь?
— Конечно, — согласился я, стараясь не выглядеть очень уж жалко. — У тебя есть какие-нибудь соображения по поводу?
— Посмотрим. Ты не возражаешь, если я немного покопаюсь в твоих чертогах?
— О чем разговор!
Он покрутился по комнате, включил и выключил телевизор, залез в нутро магнитофона, мимоходом завернул на кухню, позвенел там чем-то, ушел в спальню, и слышно было, как он копается в шкафу. Мне стало легко и уютно, наконец-то я был не один…
Минут через десять он вернулся.
— Ну? — спросил я жадно.
— Ну, ну… — он плюхнулся в кресло и скрестил ноги в линялых джинсах. — Интересное кино. Теперь хоть гони, не уйду. Куда она отправилась, твоя сказочная принцесса?
— На работу.
— Как прозаично… Ну конечно, они должны были и это предусмотреть.
— Кто? — спросил я с надеждой.
— Ну откуда я знаю? Те, кто за этим стоит. Ведь кто-то за всем этим стоит, ты согласен?
— Конечно.
— Обычным путем мебель сюда попасть не могла. Две лишних комнаты — тоже из арсенала средств и возможностей, какими мы пока не располагаем. Пока, смею думать. Какие-то штучки с пространством, вероятнее всего. Взаимопронимающие пространства, скорее всего. То есть твоя спальня и комната пьянчуги Бережкова находятся в одной и той же точке.
— Это я и сам знаю, — сказал я. — фантастику твоими трудами регулярно читаю. Интересно, а если попробовать пробить стену?
— Лучше не стоит.
— Не буду, — сказал я. — Итак, о фантастике. Как я заметил, во многих книгах обязательно существует этакий резонер, он же Главный Проясняющий Темные Места. Вот и давай проясняй, как-никак у тебя профессиональная подготовка, президент.
— Попытаюсь, — сказал он задумчиво. — Какие у нас с тобой должны быть ключевые вопросы, ты не думал?
— Думал уже. Зачем все это? Кто — не стоит и гадать, все равно не догадаемся. Каким образом — ну, какой-нибудь телекинез. Даже покойный Глушков пытался теоретически обосновать телекинез. С какой целью все это затеяно — вот что меня волнует.
— Так вот, коли уж я Главный Проясняющий, то я, кажется, догадался.
— Ну?