Они убьют друг друга в конце концов, но еще до этого мангустенок придет в себя и убежит. Он наткнется на чью-то нору и уже соберется спрятаться в ней, как вдруг оттуда послышится чей-то испуганный писк. Рискованно занимать чужие норы, однако сверху кто-то будет продираться к нему, с треском распихивая потолочные листья. Тогда он пересилит себя, бросится в нору, незнакомый запах обдаст его и кто-то злобно зафыркает.
Когда при свете цветов и вторая кобылица попадется в зубы санпавлам, вожак не выдержит, повернет табун и поскачет на помощь. Но каурый помчится ему наперерез, ударит крупом и свалит его, и сам возглавит табун, и в первый миг табун не заметит подмены. Зверю, упавшему во время темной охоты, уже не встать. Пигон обовьет его задние ноги, дикая кошка с визгом упадет на голову. Вожак выпучит глаза и забьется, но это будет уже агония.
Если солнце Оэо падает быстро, оно еще может появиться над горизонтом — на десять минут, на пятнадцать, на полчаса, на целый день — как повезет. Виктор вспомнит об этом и, глядя мимо Паулы, будет с нетерпением ждать восхода. Ему будет не до нее, пусть даже она и не привидение, пусть, самое главное тогда будет — не упустить кратковременной передышки. Тогда нападения можно будет не опасаться, зверье замрет, закроет глаза и осторожно поползет к палиандам. Может быть, первый раз в жизни Виктор испытает настоящий страх.
Мангустенок будет бежать сломя голову, он забудет даже про голод. Ему будет казаться, что все охотятся только на него одного, что во всем мире нет для него убежища. И в эту страшную минуту он услышит запах, идущий со стороны поселка, запах непонятный, но чем-то знакомый и нестрашный. Не сбавляя скорости, он свернет туда и вскоре появится около домов. Теперь он будет бежать под пылью, выставляя наружу лишь темный расцарапанный нос. Знакомый запах усилится. И вдруг на горизонте появится тоненькая оранжевая полоска. Это светлое солнце Оэо решит порадовать мир своим видом и скажет ему — замри. Еще не спадет ярость темной охоты, еще сон не окончится, когда раздастся истошный крик:
— Солнце!
И мангустенок, выставив из пыли узкую свою мордочку, увидит человека, бегущего мимо, а за ним женщину. Она будет кричать ему что-то, но мужчина не обернется.
— Успеть, успеть, успеть…
Э. Геворкян
ПРАВИЛА ИГРЫ БЕЗ ПРАВИЛ
Э. Геворкян. Правила игры без правил.
Сб. «Современная фантастика»,
Москва, «Книжная палата», 1988
Глава первая
Цепочка дорожных столбиков таяла с каждой минутой— наползал туман. Дорога исчезла, фары высвечивали только два расплывчатых овала. Я медленно катил вперед, потом осмелел, поддал газу и чуть не проскочил развилку.
Видимо, здесь раньше стоял шлагбаум. Расплющенный узел поворотной штанги был вмят в асфальт, словно по нему проехался каток.
Через несколько минут после развилки лучи фар скользнули по бетонной стене и уперлись в решетчатые ворота. Я вышел, провел рукой по стене, но звонка не нашел.
Звуки клаксона глохли в тумане, сквозь щели ворот ничего нельзя было разглядеть.
Меня ждали к утру. Я не рассчитывал на торжественную встречу, но у ворот таких заведений полагается выставлять охрану или хотя бы привратника.
Ночевать в машине не хотелось, поворачивать обратно к мотелю — тем более. Несколько минут я топтался у решетки, сваренной из толстых прутьев, потом достал фонарь. Почти к самой стене подступали кусты, трава вытоптана. Я снова посигналил. Или в самом деле туман виноват, или спят крепко. Еще бы не спать за такой оградой! Я злобно пнул решетку.
Ворота ржаво скрипнули и медленно распахнулись.
Браво! Это называется строгая изоляция!
Минуту или две я стоял, ожидая прожекторов, сирены, окрика, на худой конец. Ничего не дождавшись, взял с заднего сидения портфель, сунул в карман плаща коробок с электроникой и, обойдя врытый перед воротами рельс, пошел по выложенной плитами дороге, подсвечивая фонарем.
Дорога кружила меж больших деревьев, некоторые росли прямо на ней, в бетонных кольцах. Я обошел ствол, уперся в другой и обнаружил, что это не дерево, а коренастый мужчина в темном плаще.
Я полез в карман за бумагами. В ту же секунду руку плотно зажали. Справа от меня оказался еще один. Сопя в ухо, он деловито вывернул мне и вторую руку. Нейтрализовать его ничего не стоило, но я решил пока не обострять отношений.